27 ноября исполнилось 30 лет со дня смерти незаурядного мастера – дзержинского художника Владимира Смирнова

Произведения дзержинского художника Владимира Николаевича Смирнова (1943-1987) знакомы даже тем горожанам, которые никогда не слышали его имени. Именно он является автором масштабных мозаичных панно на фасадах Политехнического института и Дома книги. В 1960-1980-х годах Смирнов индивидуально и в соавторстве выполнил художественное оформление многих городских объектов. Не менее активно и плодотворно, чем в монументальном искусстве, он работал как живописец-станковист в жанрах тематической композиции, портрета, пейзажа. 27 ноября исполнилось 30 лет со дня смерти незаурядного мастера.

Он ушел из жизни в период творческой зрелости, на подъеме таланта и, как позволяют предполагать последние его произведения, на пороге нового этапа своей творческой эволюции. Две ретроспективные выставки его произведений, прошедшие в Дзержинске в 1987 году и в Горьком в 1989-м, продемонстрировали, насколько разнообразно, велико по количеству и значимо сделанное им в искусстве. Выставка 1989 года сопровождалась каталогом, который кроме списка основных работ художника и репродукций некоторых из них включил перечень дат жизни и творчества и краткую, но весьма содержательную статью известного нижегородского искусствоведа Ларисы Помыткиной. Эта скромно изданная брошюра остается единственной монографической публикацией о художнике, чье наследие заслуживает самого внимательного изучения и широкой популяризации.

Не будет преувеличением утверждать, что творчество Смирнова представляет значимое явление в масштабе всей художественной жизни РСФСР 60-80-х годов. В этот период советское изобразительное искусство развивалось разнообразными путями, и произведения дзержинца отразили эволюцию отечественной живописи от «сурового стиля» к более сложной и многозначной структуре художественных образов. В то время Горьковская организация Союза художников по интенсивности творческой деятельности занимала одно из лидирующих мест в Советском Союзе. Достаточно вспомнить хотя бы некоторые имена – Алексея Варламова, Владимира Данилюка, отца и сына Каманиных, Олега Бордея, Александры Сайкиной, Игоря Корнева, Кима Шихова, чтобы увидеть, насколько разных по своему складу и ярких по индивидуальности мастеров она объединяла. Преемственность поколений, сохранение традиций и поиски нового служили залогом стабильного и плодотворного развития. Творчество Смирнова, являвшегося с 1965 года постоянным участником областных выставок и в 1980 году принятого в Союз художников, органично вошло в художественную жизнь региона и заняло в ней достойное место.

В.Н. Смирнов родился в 1943 году в селе Елатьма Рязанской области, но уже в следующем году семья переехала в Дзержинск. В 1955-1959 гг. учился в городской художественной школе, только что открытой благодаря стараниям Н.Ф. Кузнецова и сразу ставшей одним из важнейших культурных центров молодого города. Годы обучения Смирнова в Горьковском художественном училище (1959-1965б гг.) совпали с расцветом так называемого «сурового стиля», ставшего одним из передовых течений советского искусства. От этого направления дзержинский художник унаследовал такие черты, как умение раскрыть подлинно значительные стороны повседневной жизни, романтизация созидательного труда, эмоциональная сдержанность образов, крепко построенная, обобщенная форма. Таковы, например, картины «Монтажники» (1974 г.), «Ветераны» (1975 г.), «Чусовая у Омутного камня» (1977 г.). При этом молодой живописец никогда не следовал слепо за старшим поколением мастеров и быстро обрел узнаваемую творческую манеру.

Окончив училище, Смирнов недолгое время преподавал рисование и черчение в школе №29, а в 1967 году поступил на работу в отдел главного архитектора Дзержинска. С этого момента на 20 лет одной из главных сфер творчества для него стало монументальное и монументально-декоративное искусство.

Перечень зданий, где художник выполнил оформление фасадов и интерьеров, впечатляет. Это кафе и рестораны, детские сады и дома культуры, центральная городская библиотека и пионерский лагерь производственного объединения «Корунд». Эти работы исполнены в различных техниках: живопись, мозаика из керамической плитки и смальты, рельеф по сырому цементу, различные способы обработки металла. Смирнову посчастливилось сотрудничать с истинными профессионалами своего дела: Евгением Синявским, долгое время занимавшим должность главного архитектора Дзержинска, и художником Вячеславом Осиповым. Благодаря этим мастерам монументально-декоративное искусство прочно вошло в архитектурную среду интенсивно застраивавшегося города.

К бесспорным творческим удачам принадлежат мозаики из керамической плитки, выполненные Смирновым на фасадах Политехнического института (1974 г.) и Дома книги (1976 г.). Обе они сочетают четкую ясность композиционного решения (без чего невозможно монументальное произведение, поскольку оно рассчитано на восприятие с расстояния) с выразительной динамикой и красивым цветовым решением.

К сожалению, не все произведения Смирнова-монументалиста сохранились. Пожалуй, наиболее значительной утратой стали интерьеры Дворца культуры завода «Корунд» (архитектор Е.А. Синявский), оформленные им в 1969 году совместно с В.В. Осиповым и Ю.А. Мазановым и уничтоженные при перестройке объекта в торговый центр. Вызывает опасение дальнейшая судьба мозаичного панно на фасаде бывшей школы №15 по улице Строителей: после передачи здания православной гимназии началась его реконструкция. Часть здания уже приобрела совершенно иное оформление фасадов, и когда перестройка продолжится, мозаика, диссонирующая с новыми архитектурными формами, без сомнения будет заштукатурена или сбита. Хотелось бы, чтобы общественность и администрация города не допустили утраты этого интересного произведения.

Отдавая много сил и времени монументально-декоративному искусству, В.Н. Смирнов увлеченно работал в области станковой живописи. Здесь реализовались такие стороны его таланта, как внимание к образу человека в его многоаспектной сложности, серьезность и глубина художественного мышления, поиск различных приемов выразительности в рамках реалистической традиции. Опыт монументалиста, несомненно, обогатил художественный язык его картин, а независимый характер станковых произведений, не связанных с конкретным заказом, давал большую свободу высказывания. Художник с равным успехом писал сюжетные композиции, портреты, пейзажи, изредка обращался к жанру натюрморта. Целый ряд работ был создан им по впечатлениям от поездок в Заполярье (1974 г.), на реку Чусовую (1977 г.), на строительство БАМа (1978 г.), по Вологодской и Костромской областям (1982 г.).

Он никогда не стремился ни к документальной точности, ни к повышенной экспрессивности изображения и неизменно находил золотую середину между передачей неповторимости конкретного мотива и эмоциональной насыщенностью образа. Этюдные рисунки, привезенные из поездок, показывают, что процесс отбора и обобщения начинался уже на стадии непосредственной фиксации натурных впечатлений. Таковы зарисовки, сделанные на БАМе. В листе «У подножия гор» (1979 г., карандаш) все внимание сосредоточено на контрасте тонких, болезненных деревьев, растущих на болоте, с мощным массивом гор, закрывающим горизонт, подробности же оказываются неважны. В сложении такого подхода явно сказалась привычка монументалиста мыслить крупными формами и отбрасывать все излишнее, несущественное.

Диапазон образно-выразительных возможностей живописи Смирнова широк. С гротескностью и добродушным юмором изображены «Силачи» (1971 г., картон, темпера), где крепко сбитые, нарочито грубые фигуры словно вытесаны резкими ударами резца. Большая по размерам композиция «По верхней Ангаре. На БАМ» (1979 г., холст, масло) построена лаконично и убедительно. Два парня и девушка плывут на грандиозную стройку. Их фигуры максимально выдвинуты на передний план, и зритель словно оказывается вместе с ними на барже, которую тянет маленький пароходик, и видит открывающиеся ландшафты берегов их глазами. Особенно удачной получилась фигура молодого человека, сидящего на борту и всматривающегося в проплывающую мимо величественную панораму горных хребтов. На этом персонаже прежде всего «держится» образный строй полотна, темой которого стали устремленность молодости к новому, романтика неизведанного. Суровая красота сибирской природы, приглушенные краски осеннего леса и холодной воды, разлитая в природе тишина обусловливают сосредоточенно-задумчивое, сдержанное настроение людей, и художественный язык произведения столь же строг и лаконичен. Картина «Наши самолеты» (1978 г., холст, масло) наполнена солнечным светом, теплом летнего дня, ощущением счастья безмятежно-веселого и мечтательного детства.

Незримое присутствие человека чувствуется в натюрморте «Верстак» (1976 г.), будто хозяин этих надежных, не раз побывавших в деле инструментов ненадолго оставил свою работу и вскоре вернется к ней. Продуманная фрагментарность изображения и диагональное расположение стола придают образу экспрессию, заставляют по-новому взглянуть на обыкновенные, привычные вещи, а матовая фактура темперы передает тепло старого дерева и подчеркивает уют этого простого, обжитого мира.

В пейзажах Смирнова часто сочетаются эпические и лирические черты. Средствами композиционного построения художник обыденным мотивам придает монументальность и тем самым большую внутреннюю значительность. В картине «Мыт. Погост» (1983 г., холст, масло) простой по формам пятиглавый храм с колокольней находится в самом центре изображенного пространства, «собирает» его вокруг себя, а контраст освещенного ярким солнцем переднего плана и затененного среднего создает выразительный эмоциональный эффект. В «Костромском пейзаже» (1983 г., холст, масло) поверхность земли с уходящей к горизонту дорогой и стоящими по сторонам от нее избами приподнимается на зрителя, перспектива становится почти сферической, и зритель по-особому, словно впервые видит этот скромный, привычный сельский вид.

Простота мотива и смысловая многозначность соединились в картине «Половодье» (1987 г.), ставшей одним из последних произведений художника. Горизонта не видно, разлив кажется бесконечным, а мощные стволы деревьев и прибившаяся к одному из них лодка – единственным, что существует среди этой равнодушной, чуть подернутой рябью водной поверхности. Образ, сохраняя конкретность натурных впечатлений, переходит на уровень символа, истолковать который каждый из нас может по-своему. Для кого-то главным здесь окажется грандиозное безмолвное величие природы, для другого – вечная драма жизни, третий же увидит здесь зримое воплощение одиночества и щемящей грусти. Неслучайно это произведение воспринимается не только как итог творческого пути мастера, но и как предвестие новых, пусть и несбывшихся, художественных свершений.

Сергей АКИМОВ.