«Мне дали карт-бланш и позволили творить»

Люди – именно люди, а не кадры – главная ценность любого предприятия. Однако действительно ценностью человек может стать лишь в том случае, если работа становится для него вторым домом: он хочет туда идти, ему там созданы условия для профессионального и личностного роста, он чувствует там свою необходимость и доверие. Для многих работников компании «Тосол-Синтез» она является таким домом, и по их судьбам, связанным с предприятием, можно проследить историю его становления и развития в целом. Это мы и постараемся сделать на конкретных примерах.

Начнем с Владислава Васильевича КУЗНЕЦОВА (на фото слева), который стоял у истоков создания на «Тосол-Синтезе» научной школы и новых модификаций выпускаемой продукции.

Первая высота

Вся сознательная жизнь Владислава Васильевича Кузнецова, а это более пятидесяти семи лет, связана с городами. Сначала с Ленинградом, где он учился в Технологическом институте, потом с Дзержинском, куда попал по распределению после получения диплома о высшем образовании. То есть без преувеличения этого человека можно считать горожанином. Однако сам Владислав Васильевич называет себя таежником, ведь он «родился и вырос в лесах» Костромской области, именно там формировался его характер, отношение к людям, природе, труду. Что такое труд – настоящий, мужской, он узнал еще мальчишкой: в шестнадцать лет стал работать лесорубом и зарабатывать себе на дальнейшую учебу. В том, что его «университеты» не закончатся десятью классами всеобщего среднего образования, парень был уверен.

Школьником Слава Кузнецов был помешан на химии, поэтому, когда пришла пора определяться, кем быть, решил поступать в Ленинградскую «техноложку» – один из самых сильных вузов страны, готовящих специалистов для работы в химической промышленности. Отец, учитель начальных классов, тогда только посмеивался над сыном: не по Славке, мол, шапка – этот технологический. Оказалось, что по Славке, то есть по Владиславу Васильевичу. Поступление и окончание Ленинградской «техноложки» стало его первой высотой. Потом его даже в аспирантуре уговаривали остаться, но он, сказав, что абсолютно не научный человек, а производственник, от столь лестного предложения отказался. С этого самого момента дальнейшая жизнь Владислава Васильевича Кузнецова оказалась связана с нашим городом.

Та заводская проходная…  

Распределение получил в «Оргхим» (была тогда в Дзержинске такая пусконаладочная организация), но по стечению обстоятельств работать там не посчитал для себя возможным. Устроился – не без проблем – инженером-химиком на «Капролактам». Начинал начальником смены одного из цехов производства поливинилхлоридов, откуда верными шагами стал подниматься по карьерной лестнице. Был начальником цехов, заместителем начальника производства. Строил и запускал Завод окиси этилена и гликолей, потом производство синтанолов. Работать было интересно, получал от работы удовлетворение. Слова песни «мне ни на что не променять ту заводскую проходную, что в люди вывела меня», казалось, как раз были про него – Владислава Васильевича Кузнецова. Но тут грянули девяностые.

Началось узаконенное злостное разрушение отечественной промышленности. Вчерашние заводы-флагманы один за другим «загибались» и, если совсем не закрывались, превращались в жалкое зрелище. Нечто подобное начало происходить и с Дзержинским «Капролактамом». Когда там закрутилась процедура банкротства, Кузнецов был начальником производства синтанолов. «Наше производство тоже уже находилось на последнем издыхании, но мы вопреки всей логике развивающихся событий продолжали бороться и оставались рентабельными, – вспоминает Владислав Васильевич. – Но это уже была не работа. Все на нервах во имя неизвестно чего: мы же понимали, что того предприятия, которое строили, создавали, уже не будет. Осознавать это было больно и горько…»

В омут с головой

Именно в таком настроении и застал однажды Владислава Васильевича Кузнецова его друг Михаил Иосифович Рабинович (ныне уже покойный). Знакомы они были со студенческих лет: учились в одном институте, жили в одном общежитии. И в Дзержинск в свое время Рабинович распределился именно потому, что здесь уже Кузнецов работал. В общем, друзьями эти мужчины были проверенными, настоящими. Поэтому-то Владислав Васильевич и не потребовал от Михаила Иосифовича никаких объяснений, когда тот посадил его в машину и повез в неизвестном направлении. Привез на Суворова, 13, где тогда находился офис мало кому известной организации «Тосол-Синтез».

«Заходим в кабинет. Там за столом сидят три незнакомых мне «добрых молодца», как потом узнал: Валерий Артамонов, Валерий Осокин и Юрий Учанин, – вспоминает Владислав Кузнецов. – Без каких-либо предисловий и расшаркиваний один из них, обращаясь ко мне, говорит: «Владислав Васильевич, ты нам нужен». И все, никакой конкретики: на какую должность, зарплату? Однако я отвечаю: «Раз нужен, значит, приду». Подкупило меня это «нужен». А бросаться в неизвестность было совсем не страшно. Во-первых, я знал: раз меня сюда привел Мишка, значит, дело надежное, перспективное. Во-вторых, мне всегда было интересно начинать что-то новое».

В общем, решил Владислав Васильевич оставить насиженное место, высокую должность на «Капролактаме» – пусть в разваливающемся, но известном предприятии – и пойти работать на «Тосол-Синтез». Однако руководству «Капролактама» это не понравилось, и там просто так отпускать столь ценного работника, каким был Владислав Кузнецов, не захотели. В итоге за него разгорелась настоящая борьба. В одном кабинете за одним столом собрались руководители «Капролактама» и «Тосол-Синтеза», сидели «стенка на стенку», Кузнецов – посередине. Когда ему предоставили «последнее слово», он сказал, что раз пообещал ребятам с «Тосола-Синтеза» прийти к ним, то слово свое сдержит. И сдержал.

Я всю жизнь инженер и горжусь этим

Было это в 1999 году. Перед тем как принять на работу, Юрий Учанин спросил Владислава Кузнецова: «Должность-то вашу как назвать?» Ответ был в духе Владислава Васильевича: «Должности и троны меня не интересуют, я всю жизнь инженер и этим горжусь, поэтому, хоть горшком назовите, только в печь не ставьте и зарплату не забывайте платить». В итоге назвали его главным технологом. Должность эта обязывала ко многому: разрабатывать и создавать новые виды и модификации выпускаемой на предприятии продукции, то есть заниматься научной деятельностью. Начинать же пришлось чисто с бумажной работы.

«Дело в том, что, когда я пришел на «Тосол-Синтез», никакой технической документации – ни регламентов, ни инструкций, ни стандартов – там не было, но без этого же нельзя, – рассказывает Владислав Васильевич. – Необходимо было незамедлительно создавать Технические условия на тормозную жидкость, которую мы выпускали и продавали, – это знаменитый «Росдот». Для меня автохимия на тот момент была темным лесом. Но я зарылся в научную литературу и скоро разобрался и в тормозных жидкостях, и в антифризах. Нам же с советских времен богатейшую научную базу оставили, целый кладезь знаний, главное – хотеть им воспользоваться. Я хотел, и желание мое было вознаграждено. Однако одному вытягивать на развивающемся предприятии порученное мне направление деятельности было очень тяжело, и я начал «зашиваться».

Возможно, где-нибудь в другом месте человек так бы и «зашился», надорвался и полностью разочаровался в работе. Но только не на «Тосол-Синтезе». Руководители новой формации быстро смекнули, что Кузнецову нужны помощники (инженеры-технологи), и тогда он горы свернет. Дали заявку в отдел кадров, откуда потенциальных помощников стали присылать к Владиславу Васильевичу. Подход к тем, с кем собирался работать в одной команде, был у Кузнецова очень строгим. В конце концов он нашел нужных людей. «Это были Игорь Капитов и Лена Клюквина, – говорит Владислав Васильевич. – Они мне сразу приглянулись, но своими требованиями Леночку чуть не спугнул. Потолковали мы с ней на собеседовании, сказал я ей, чтоб приходила, – попробуем вместе поработать, а она не идет и не идет. Жалко мне было терять эту девочку, так как понял: из нее выйдет толк. Позвонил: «Что такое, почему не приходите?» Оказалось, меня напугалась. Вот так-то. Как и я, Игорь и Лена до прихода на «Тосол-Синтез» не знакомы были с технологиями выпускаемой там продукции. Чтобы во всем этом разобраться, им надо было повторять химию, начиная с седьмого класса общеобразовательной школы. Они засели за учебники и с таким рвением стали во все вникать, всем интересоваться, до всего доискиваться, что я уже совсем не сомневался в том, что в выборе не ошибся и у меня есть своя команда надежных, профессиональных единомышленников».

На каждый вопрос надо давать ответ

Итак, на «Тосол-Синтезе» появился технологический отдел. Поначалу у некоторых сотрудников предприятия это вызвало ропот: зачем, мол, нам столько технологов, раньше без них работали и дальше справимся. Однако уже через год в технологический отдел не зарастала народная тропа: предприятие-то развивалось, ассортимент продукции рос, разумеется, все больше и больше возникало вопросов, связанных с технологическими процессами, качеством выпускаемой продукции. Куда с этими вопросами идти? Естественно, к технологам, тем более что они никогда не отмахнутся, не обвинят в глупости, а внимательно вникнут в суть вопроса и постараются помочь.

«Я своих ребят с первого дня совместной работы учил: запомните раз и навсегда, если человек пришел к вам с вопросом, ни в коем случае не отмахивайтесь от него, – говорит Владислав Кузнецов. – Не знаете ответ сиюминутно – ничего страшного. Скажите человеку, что, когда разберетесь с его вопросом, перезвоните ему и все объясните. И обязательно разберитесь: проштудируйте соответствующую литературу, если надо – съездите на консультацию к специалистам в профильные НИИ, но не оставляйте человека без ответа. По этому принципу мы всегда работали. Люди это оценили, признали нашу необходимость и незаменимость во многих профессиональных вопросах. Так наш отдел стал уважаемым, причем как непосредственно на «Тосол-Синтезе», так и за его пределами».

В подтверждение вышесказанного Владислав Васильевич вспомнил случай о том, как ему однажды позвонил начальник колонны машин, которые перевозили продукты и товары из Красноярска на Таймыр и обратно. Тормозную жидкость они использовали тосол-синтезовскую, а она при температуре ниже минус 60 градусов начинала густеть, и тормоза у машин отказывали. Звонивший был не в претензии, так как на аннотации к тормозной жидкости честно было написано, что ее качество и действие гарантированы при температурах не ниже 50, а не 60 градусов. Мужчина просто просил: нельзя ли чего придумать, чтобы решить их проблему. Сиюминутного ответа у Кузнецова не было, но он пообещал разобраться. Вник в проблему, поэкспериментировал с коллегами из лаборатории и через несколько дней перезвонил на Таймыр, сказал, что можно сделать, чтобы исправить ситуацию. Потом ему оттуда перезвонили и сказали, что даже не знают, как благодарить, ведь все машины в колонне, 2700 штук, даже в самые лютые морозы стали работать как часы. И это только один случай, а сколько аналогичных было еще. И ведь все это работало на имидж компании «Тосол-Синтез», на ассортимент выпускаемой ею продукции в целом.

Все невозможное возможно

Профессиональный же имидж и репутация самого Владислава Васильевича были вообще безупречны. На «Тосол-Синтезе» очень быстро поняли, что для их главного технолога в плане создания, усовершенствования и улучшения антифризов, тормозных жидкостей нет ничего невозможного. Когда же Кузнецова спрашивали, благодаря чему ему удается создавать все новые и новые виды продукции, он отвечал, что благодаря врожденной интуиции и книгам – он не устает и не перестает учиться.

А кроме того, он никогда не отступает от поставленной цели, не пасует перед трудностями. В связи с этим на «Тосол-Синтезе» многие помнят один случай. Когда там уже хорошо был налажен выпуск антифризов и они пользовались спросом у серьезных (причем не только отечественных) потребителей, за рубежом была создана новая марка антифриза – карбокс. В одном из московских научных журналов тогда написали, что в России не найдется специалистов, способных придумать даже что-то аналогичное, уж не говоря о том, что превосходящее этот продукт. Кузнецова это возмутило и оскорбило до глубины души. Пришел он к своему другу Рабиновичу, который в то время был на «Тосол-Синтезе» директором по развитию, и сказал, как отрезал: «Я сделаю!» Рабинович выразил сомнение, и это только добавило масла в уже бушующий огонь самолюбия Владислава Кузнецова. Начал работу. Посвятил ей два с половиной года, а сколько потратил сил, энергии, здоровья, нервов… Но ведь сделал! И когда разработанный Кузнецовым и выпущенный «Тосол-Синтезом» антифриз марки «Феликс»-карбокс отправили на анализ в ведущую лабораторию США, там провели пристрастные исследования и дали заключение, что этот антифриз по своим показателям лучше, чем все импортные аналоги, имеющиеся на тот момент. Вот таким специалистом в своем деле был Владислав Кузнецов.

Вы – технологи, вы нас и двигайте

Он же в свою очередь говорит, что на «Тосол-Синтезе» были созданы все условия для того, чтобы таким специалистом стать. Ведь творческому, ищущему человеку – а наукой занимаются именно такие – прежде всего что надо? Нужна свобода творчества! Чтобы у него не стояли над душой, не погоняли, не контролировали каждый шаг и вздох. Все это Владиславу Васильевичу и его отделу было предоставлено в полной мере.

«Что меня сразу поразило на «Тосол-Синтезе» и поражает до сих пор: там, если доверили тебе какое-либо направление работы, ты можешь изобретать, экспериментировать, искать. Никто не будет тобой помыкать, спрашивать отчет за каждый сделанный шаг, проверять и перепроверять, требовать согласования по любому пустяку. Вот и мне дали карт-бланш и позволили творить. Я же поначалу этого не понял, ведь на госпредприятиях дыхнуть свободно не позволяли, постоянно приходилось перед кем-либо отчитываться, спрашивать, а то даже вымаливать разрешения, не начинать ничего нового, пока тебе не прикажут свыше. Я думал, что и тут так же, поэтому однажды, когда наш отдел выполнил определенный этап работ и надо было переходить к следующему, а указаний никаких ни от кого не поступало, я на оперативном совещании спросил у Артамонова: «Валерий Геннадьевич, мы стоявшие перед нами задачи выполнили, куда двигаться дальше?» Знаете, что он мне ответил? Я эти слова на всю жизнь запомнил. «Василич, – сказал он, – ты почему меня об этом спрашиваешь? Это я должен тебя спросить, куда будем двигаться дальше. Вы – технологи, вы нас и двигайте!» И мы стали двигать. Маркетологи давали нам ориентировку по тому, что происходит на рынке автохимии, на что растет спрос, и мы в зависимости от этого строили свою работу: «издевались» уже над имеющимися тормозными жидкостями, антифризами, модифицировали их. Рабинович к тому времени создал замечательную лабораторию, где нам оказывали неоценимую помощь. Делали все основательно, на совесть. Никто нас не подгонял, разве что мы сами, ведь конкуренты тоже не дремали, а мы хотели по многим модификациям продукции быть на рынке первыми и лучшими, и это нам зачастую удавалось».

Споры кипели, но истина не испарялась

Между тем был на «Тосол-Синтезе» человек (чего  Владислав Кузнецов и не скрывал),  который позволял себе с ним спорить. Это Михаил Иосифович Рабинович. Иногда между закадычными друзьями аж искры летели. И ругались они, и мирились, отстаивая каждый свою точку зрения. Кузнецов, например, как человек, отвечающий за надежность и качество выпускаемой предприятием продукции, считал, что хорошее дешевым быть не может. Рабинович же, как директор по развитию и человек, умеющий считать и экономить заводские деньги, упрекал друга чуть ли не в расточительстве и настаивал на том, чтобы технологи изыскивали возможности создавать качественную продукцию, затрачивая на это как можно меньше денег. Каждый по-своему был прав, и каждый это понимал, поэтому споры между друзьями хоть и кипели, но истина не испарялась. Вместе садились, думали, как, что можно сделать, и нередко находили решение, устраивающее все стороны.

За качество создаваемой и выпускаемой «Тосол-Синтезом» продукции Владислав Васильевич всегда стоял горой и не давал в этом вопросе никому никаких послаблений. Начальнику лаборатории четко и твердо было сказано: если при испытании чего-либо не хватает даже полградуса для соблюдения технических условий, положительного заключения не выдавать и паспорта не выписывать. Производственники из-за этого бывали недовольны, роптали, но Кузнецов оставался тверд как скала, а потому в качестве был уверен. Как, например, ему было приятно узнать, что однажды в Новосибирске при минус сорока градусах с магазинных полок убрали антифризы многих производителей, так как они замерзли. И только антифриз «Тосол-Синтеза» остался на месте, так как без проблем выдержал испытание на прочность, вернее, на морозоустойчивость. И таких поводов для гордости за время работы на «Тосол-Синтезе» у Владислава Васильевича Кузнецова было немало, а проработал он там десять с половиной лет.

Учитель отражается в учениках

Продолжал бы и дальше: нравилось же, интересно было, люди ценили и уважали, но стало подводить здоровье. Когда понял, что выкладываться на сто процентов, как привык, уже не сумеет, а стало быть, и помощи от него предприятию будет меньше, чем могут принести другие, в том числе его же ученики, он решил уйти. Для руководства предприятия это было громом среди ясного неба, они не мыслили науку «Тосол-Синтеза» без Кузнецова. Президент компании Валерий Артамонов даже предложил ему работать на дому – так не хотелось терять такой золотой фонд и в прямом (Кузнецов – кавалер Золотого знака «Тосол-Синтеза»), и в переносном смысле. Однако Владислав Васильевич был непреклонен. Он ушел. А начатое им дело продолжил его ученик Игорь Витальевич Капитов. Он сейчас возглавляет на «Тосол-Синтезе» технический отдел и достойно держит ту высокую планку, какую в свое время установил учитель.

…С тех пор, как Владислав Васильевич Кузнецов покинул стены ставшего для него родным предприятия, прошло уже восемь лет, но там его помнят, рассказывают о нем с большим уважением и любовью. Владислав Васильевич тоже он не забывает о «Тосол-Ситезе» и гордится тем, что ему довелось там работать, творить и наслаждаться тем уровнем свободы, какой могут предоставить думающему, ищущему человеку на действительно сильном, перспективном предприятии, смотрящем далеко вперед.

Алла ЕГОРОВА.