Тридцать лет назад в эти августовские дни в нашей стране – тогда еще Советском Союзе – произошли события, которые потрясли весь мир. Их тогда именовали путчем, попыткой государственного переворота. Сейчас все чаще называют попыткой сохранить государство, то есть СССР.

Разумеется, мы не знаем, как ситуация складывалась бы дальше, сумей тогда гэкачеписты удержать власть. Но однозначно не так, как при Ельцине. Ибо цели у тех людей и у него были совсем разные. У него – разрушить Советский Союз, что он и сделал, вопреки волеизъявлению народа, высказанному на общесоюзном референдуме.

А еще Ельцин в спешном порядке прикрыл тогда деятельность Коммунистической партии, давшей ему путевку в жизнь, позволившей сделать карьеру. Один из его первых указов – от 23 августа 1991 года о приостановлении деятельности коммунистической партии РСФСР. Вслед за ним последовал указ деморализованного Президента СССР Горбачева об имуществе КПСС, согласно которому во всех городах и весях страны под предводительством Советов начали закрываться горкомы и райкомы партии, выгоняться оттуда их работники – даже обыкновенные аппаратчики.

Нам очень хотелось при помощи очевидцев вспомнить о событиях тех дней и о том, что им предшествовало, непосредственно в Дзержинске. Хотелось посмотреть на все глазами людей, которые работали тогда в Горкоме партии и вдруг в одночасье оказались не у дел и чуть ли не в изгоях. К сожалению, никого из последнего состава Дзержинского горкома КПСС нам найти не удалось.

Зато пошел с нами на разговор человек, которого сегодня в Дзержинске больше знают как крупного промышленника, бывшего директора завода окиси этилена и гликолей и главного инженера ОАО «Сибур-Нефтехима», но мало кто помнит, что в восьмидесятые годы он был заведующим промышленно-строительным отделом Горкома КПСС. Это Александр Васильевич Дерюгин.

Давайте вместе с ним окунемся в партийную атмосферу нашего города 80-х годов, вспомним людей, стоявших тогда во главе местного Горкома партии, и попытаемся понять, почему то, что случилось с нашей страной в 90-х, было неизбежным.

Дзержинским горкомом руководили люди, которые пользовались авторитетом, умели держать дисциплину, вести за собой

– Александр Васильевич, как в свое время вы попали в Горком партии? Рвались туда, ибо тогда работать в Горкоме было престижно, именно он был в городе главной властью?

– Да, в восьмидесятые годы, когда я пришел работать в Дзержинский горком КПСС, главной властью на всех уровнях в нашей стране были именно партийные структуры. Но при всем этом в Горком я никогда не рвался. Работал на «Капролактаме» техноруком шестого цеха, который производил этилен – очень важный сырьевой продукт для химии. Да, коммунистом был, но ни о какой партийной карьере даже не задумывался.

И вот в 1982 году пришел к нам Михаил Викторович Васильев – он раньше в этом цехе работал, а потом стал инструктором промышленно-транспортного отдела Горкома партии. А тут его как раз назначили заведующим отделом, то есть повысили, и он подыскивал человека на свое прежнее место. Ну и предложил его мне. В те годы такое предложение для коммуниста было сродни приказу. Но надо было еще пройти собеседование у второго секретаря Горкома, курировавшего промышленность. Эту должность в то время занимал там Александр Александрович Шлыков.

Помню, полтора часа он меня пытал. Какие только вопросы не задавал! И профессионального, и идеологического, и личностного характера. Это испытание я благополучно выдержал и стал инструктором отдела Дзержинского горкома партии. Мне тогда сразу сказали, что придется пахать, и, если в течение четырех лет проявлю себя, пойду на повышение, если же нет – вернусь туда, откуда пришел, то есть на завод, но… с повышением в должности на две ступени.

Через три года я стал заведующим промышленно-транспортным отделом Горкома партии… То есть себя проявил.

– И насколько комфортно чувствовали себя на начальственных партийных должностях? Не ощущали ли подспудно уже тогда неприятие со стороны производственников, да и общества в целом?

– Нельзя ощущать то, чего нет. Наш Горком был тогда в городе реальной силой. С его руководителями считались, их уважали. В Горком люди шли по любым вопросам, с любой бедой – и там людям помогали. А как город тогда рос, развивался: и промышленность, и социальная база – и все ведь действительно под руководством партии…

Когда я пришел в Горком, там работали очень сильные партийные кадры.

– Жесткие, авторитарные?

– Не были они ни авторитарными, ни грубыми. Они умели так себя поставить, что грубости не требовалось. Их уважали и слушали. Даже такие великие директора как Михаил Федорович Сухаренко с завода имени Я.М. Свердлова, Марк Пименович Седов с «Капролактама».

Нашим Горкомом руководили тогда люди, которые пользовались авторитетом, умели держать дисциплину, вести за собой. Первым секретарем был Александр Васильевич Алексеев – умница, неординарный человек. Он видел людей насквозь. Ему было достаточно пятнадцати минут, чтобы понять, кто перед ним: пустой карьерист или профессионал, настроенный на серьезную работу. Второй секретарь – Александр Александрович Шлыков реально, а не на словах – идеологически и политически – руководил всей экономикой города, досконально знал ее. И идеологи, то есть третьи секретари, Николай Иванович Егорченков, а вслед за ним и Галина Владимировна Енжова знали свое дело. А председателем райисполкома был тогда Юрий Викторинович Макаров – тоже выходец из Горкома. И они прекрасно ладили друг с другом, слаженно и профессионально управляли городом. Неудивительно, что в Дзержинске фамилии этих людей у многих представителей старшего поколения до сих пор на слуху.

– Вот вы говорите, что партийное руководство тогда уважали. А может быть, просто боялись: у вас же в руках были рычаги…

– Не знаю, можно ли это назвать рычагами, но меры воздействия имелись. А как без них руководить?! Они всегда были и есть.

Скажу о себе. Например, когда я был еще только инструктором Горкома, курировал транспорт и связь. От меня зависела внеочередная установка телефонов в городе – тогда с этим проблемы были. В моих руках была и броня на железнодорожные билеты до Москвы. Это сейчас все везде на машинах ездят, а тогда пользовались в основном железной дорогой и билеты надо было заказывать предварительно.

И вот представьте: вызывают директора предприятия срочно в министерство в Москву, а билетов нет. Он знает, что у меня броня, и идет ко мне на поклон. Я помогаю. Другому директору для нового начальника цеха вне очереди телефон установить надо. Тоже обращаются ко мне. Я помогаю.

Естественно, что потом, когда я за помощью обращался к ним, они помогали мне. Например, транспорт предоставляли для завоза овощей в город, да и многое другое. Ну, вот что это было – рычаги или просто нормальные взаимоотношения по принципу «Долг платежом красен»?

– Вам нравилось работать в Горкоме?

– В целом да. Правда, что касалось марксистско-ленинской философии – я к ней всегда несколько критически относился. Мое образование позволяло мне понимать, что это такое на самом деле.

Но я ведь занимался реальным делом, а не идеологией. Благодаря своей работе, я от и до узнал Дзержинск, особенно его промышленность, которая в те годы славилась по всей стране. А с какими, не побоюсь этого слова, великими людьми нашего города я познакомился, благодаря работе в Горкоме. Это в первую очередь директора дзержинских предприятий. Что ни директор – то глыба, личность! У них много чему можно было поучиться, много чего от них взять. И я учился, мотал на ус.

Уходя из Горкома, допускал мысль, что дни КПСС сочтены

– Александр Васильевич, а как получилось, что вы из Горкома ушли. Сами почувствовали, что жареным запахло, или просто стали неугодным, и вас оттуда попросили?

– Оставил я работу в Горкоме партии в 1989 году. Давайте заглянем в то время. Во главе нашего государства стоял уже Горбачев, который объявил о политическом руководстве экономикой. Помню, наши идеологи тогда восприняли это чуть ли не на ура. Я же сразу сказал: «Это конец, ребята. Такого руководства экономикой не бывает». Мне не поверили, большинство находились в какой-то эйфории.

В общем, началось то, что началось. В нашем Горкоме объединили промышленно-транспортный и строительный отделы, меня назначили начальником отдела социально-экономического развития. Но шло уже все как-то неправильно.

– И вы испугались трудностей?

– Нет. Трудностей я никогда не боялся и умел их преодолевать. Здесь же… Я был производственником. И пока мы реально руководили экономикой и работали, мне было интересно. А так называемое политическое руководство, когда реально ты ничем не руководишь и ничего не значишь, неинтересно.

Более того, для меня очень быстро стало очевидным, что Михаил Сергеевич Горбачев, возможно сам не понимая того, ведет политику ослабления КПСС, делает из нее девочку для битья, что может плохо закончиться и для партии, и для страны в целом…

Не скрою, уходя из Горкома, я уже допускал мысль, что дни КПСС сочтены. Во всяком случае, как руководящей и направляющей партии. Потому что Горбачев, возглавив КПСС, тут же провозгласил ротацию партийных кадров, что привело к тому, что во главе партии на всех уровнях власти оказались слабые люди.

Горбачев стал избавляться от сильных кадров

– Можно об этом поподробнее…

– Понимаете, в догорбачевские времена был очень серьезный отбор и подбор кадров на руководящие должности в обкомах, горкомах, райкомах…

 А что начал делать Горбачев, став генеральным секретарем ЦК КПСС? Он стал избавляться от сильных кадров. Не будем далеко ходить, посмотрим на нашу область и город. На место первого секретаря Горьковского обкома партии вместо сильнейшего руководителя Юрия Николаевича Христораднова пришел Ходырев – фигура совсем не того масштаба.

Из Дзержинского горкома еще в 1986 году фактически ушли Алексеева, вместо которого поставили Бритова, занимавшего до этого должность секретаря парткома завода Свердлова. Бритов – грамотный мужик, но не Алексеев. Не тот у него был характер, который нужен первому секретарю Горкома партии.

Со вторыми секретарями после Шлыкова – но его хотя бы в область на повышение взяли – нашему городу вообще не везло. Я не говорю, что это были плохие люди. Они просто сильно недотягивали до тех должностей, на которые их поставили. И так было по всей стране. Горбачев избавлялся в руководящих структурах партии от сильных личностей, истинных коммунистов. Боялся за свою власть…

– А ее у него отобрал неистинный коммунист Ельцин со товарищи демократы…

– Горбачев в истории нашего государства – второй человек после Николая II, который позволил уничтожить себя вместе со страной. Я считаю, что они куда более достойны критики, чем те люди, которые их свалили, – Ленин и Ельцин, потому что удержать-то власть легче, чем взять…

А Горбачев, собственно говоря, удержать ее и не пытался. И не пытался спасти страну, то есть Советский Союз.

Народ хотел перемен

– Но это вроде как и хотели сделать гэкачеписты, но народ поддержал не их, а Ельцина. Кстати, вы лично на чьей были стороне в дни путча?

– Мне Ельцин никогда не нравился. Я понимал, что вся его критика в адрес Горбачева и политики, проводимой им, – это не забота о стране, народе и их будущем, а элементарный популизм ради достижения власти – и только. При этом сам Ельцин осознавал, что руководить такой страной, как Советский Союз, он не потянет, а вот Россией – другое дело. Но он надеялся, что Россия все-таки будет доминировать над бывшими республиками, а, стало быть, он будет стоять над всеми. Просчитался.

Но у народа своими оппозиционными воззваниями, выходом из КПСС он авторитет завоевать успел. И, буду справедливым, критика его тогда во многом была обоснованна: Горбачев-то, по большому счету, уже страной не руководил. Вспомните горбачевские времена…

– Перестройка!

– На словах. Хотя сначала, когда он только встал у руля – молодой, энергичный по сравнению со своими предшественниками, – ему многие поверили. Думали, страна начнет развиваться. Он же много чего наобещал. На деле же было чем дальше, тем страшнее. Магазины пустые, кругом очереди, на все талоны. Жить становилось с каждым днем хуже и хуже. Понятно, что народ эту политику не одобрял и винил во всем… КПСС – руководящую и направляющую.

 Народ хотел перемен. Перемен к лучшему. От Горбачева этих перемен уже не ждали…

– И от КПСС тоже, поэтому и не поддержали ГКЧП, хотя люди в то время в большинстве своем были у нас еще коммунистами…

– Что касается партии… Возможно, люди считали: ну свергли Горбачева, пришел Ельцин – тоже выходец из КПСС. Он вроде энергичный и реформирует партию, поведет ее в нужном направлении, и страна начнет развиваться. Многие из тех, кто Ельцина тогда поддержал, даже мысли не допускали о том, что он развалит Советский Союз. Предполагай такое, многие из его сторонников, возможно, встали бы тогда на защиту партии и гэкачепистов. Хотя… Людей ведь всегда надо вести за собой. Ельцин сделал это. А с другой стороны, со стороны партии, даже никто не попытался.

– «Настоящих буйных мало – вот и нету вожаков»...

– О чем я и говорю. Тогда, увидев по телевизору гэкачепистов, я сразу понял, что они не победят Ельцина, потому что как личности они, по сравнению с ним, были слабыми. Горбачев всех сильных руководителей вокруг себя выкосил, тем самым подготовив платформу к ликвидации и партии, и страны. Ельцин лишь умело этим воспользовался.

– Вы в 1991 году в Дзержинском горкоме партии хоть уже и не работали, все равно наверняка знаете, как после закрытия Горкома обошлись в нашем городе с партийным руководством.

– Насколько я знаю, охоты на ведьм в Дзержинске не устраивали, изгоями никого не делали и люди все трудоустроились, потому что профессиональные кадры были нужны.

– Вы сегодня поддерживаете отношения с кем-либо из бывших коллег по Горкому?

– Рад бы, но нас же практически не осталось. Из заведующих отделами – только я и Лидия Александровна Брославская. С ней мы не теряем друг друга, постоянно на связи.

А раньше, пока был жив Алексеев, мы часто встречались. На днях рождения друг у друга, на других праздниках. Но в основном на эти встречи приходили люди из организационного и идеологического отделов, а из отраслевиков только я и Владимир Павлович Романов, заведующий отделом строительства, сегодня тоже уже покойный.

Я с удовольствием ходил на эти встречи, общался с этими людьми. Я же из партии никогда не выходил и своего партийного прошлого не стеснялся и не стесняюсь.

– Александр Васильевич, как думаете, в будущем в нашем обществе будет переосмысление истории и роли КПСС, которую сейчас оценивают в основном негативно?

– Думаю, будет. Да это переосмысление уже началось. Простенький пример приведу. Вспомните, что несколько лет назад пел небезызвестный певец Газманов? О свежем ветре он мечтал. А что сегодня с гордостью поет?! «Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР!» По-моему, это очень показательно.

Алла ЕГОРОВА.

• Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) – самопровозглашенный орган власти в СССР. Он просуществовал с 18 по 21 августа 1991 года. В его состав входили высокопоставленные должностные лица советского правительства.
• Члены ГКЧП выступили против проводившейся президентом СССР Михаилом Горбачевым политики перестройки, а также против подписания нового союзного договора и преобразования СССР в конфедеративный Союз Суверенных Государств, куда планировали войти только 9 из 15 союзных республик.
• Главными оппонентами ГКЧП были сторонники Президента РСФСР Бориса Ельцина, объявившие действия членов Комитета антиконституционными.
• После поражения и самороспуска ГКЧП их действия были осуждены органами законодательной и исполнительной власти СССР, РСФСР и ряда других союзных республик и квалифицированы как государственный переворот. В истории события 18–21 августа 1991 года получили название Августовский путч.