В одном из августовских номеров «Репортера» был опубликован материал, посвященный тридцатилетию со дня ГКЧП. Тогда на эту тему мы беседовали с Александром Васильевичем Дерюгиным, который в восьмидесятые годы прошлого столетия занимал должность заведующего промышленно-строительным отделом Дзержинского горкома КПСС. Но больше-то знают Александра Васильевича в нашем городе как промышленника: ведь он был директором завода «Окиси этилена и гликолей», главным инженером ОАО «Сибур-Нефтехим». И он сам считает себя промышленником и только промышленником. Поэтому неудивительно, что во время нашей беседы о политике мы касались и промышленности, однако в тот, первый материал данная тема не вписывалась. Но вот сегодня мы решили к ней вернуться…

Хотел посвятить свою жизнь науке

– Александр Васильевич, вы называете себя промышленником. Неужели со школьной скамьи избрали для себя данную стезю?

– Со школьной скамьи я мечтал заниматься наукой. Родом я вообще из Варнавино, учился всегда хорошо – мне это было интересно, школу окончил с золотой медалью и поступил на химфак Горьковского университета имени Н.И. Лобачевского. Это сейчас все вузы именуют университетами, академиями, а тогда у нас в области университет был только один, и он готовил кадры для науки. Так что я поступал туда осознанно, так как, представьте себе, еще мальчишкой хотел посвятить свою жизнь науке.

После окончания университета в 1972 году попал на «Капролактам», в центральную лабораторию, где два года благополучно занимался наукой, а потом поступил в московскую аспирантуру. Там я активно готовил диссертацию, но скоро понял, что никому это не нужно.

В общем, все бросил и вернулся в Дзержинск. Снова на «Капролактам». Но теперь уже в шестой цех, который производил этилен – очень важный сырьевой продукт для химии. Был начальником смены цеха, начальником участка, техноруком. Неплохо рос по карьерной производственной линии. Еще где-то в конце семидесятых мне звонил Виктор Вениаминович Глотов, начальник строящегося тогда цеха окиси этилена, и предлагал идти работать к ним. Но я, как вы знаете, оказался в Горкоме партии…

– Однако из Горкома еще до упразднения КПСС и развала СССР ушли. Снова на производство?

– Да. Снова на «Капролактам». Я пришел тогда к его директору Анатолию Александровичу Муханову и прямо сказал, что на работу прошусь. Он решил, что это шутка такая, ответил, что для заведующего отделом Горкома у него должности подходящей нет: ведь по существующим тогда правилам он меня как минимум своим заместителем должен был поставить. Но я на высокие должности не претендовал. Я сказал, что я производственник и хочу заниматься производством. И он мне предложил должность заместителя начальника производства «Окиси Этилена». Я согласился. Сменил я тогда на этой должности как раз Виктора Вениаминовича Глотова, который уходил по состоянию здоровья.

Это был 1989 год. Потом я стал главным инженером, потом директором этого завода. А заканчивал свою трудовую деятельность главным инженером «Сибур-Нефтехима».

– Если мне не изменяет память, даже в страшные девяностые, когда рушилась вся местная промышленность, «Окись этилена» работал нормально.

– Да. Этот завод успешно проработал все девяностые годы. Мы строились, развивались, в отличие от страны, которая приходила в упадок. И до сих пор этот завод прекрасно работает, один из немногих в Дзержинске.

– Как удавалось не просто держаться на плаву, но и развиваться?

– Мы знали, что окись этилена – продукт важный и в любое время востребованный и занялись реконструкцией производства. С помощью иностранцев. Технология-то вся иностранная там была. И катализатор покупали иностранный. В итоге за девяностые годы мы подняли мощность «Окиси этилена» в полтора раза.

Но не думайте, что все всегда шло у нас как по маслу. Был и для нас страшный год – 1996-й. Мы же получали этилен по трубопроводу из Кстова с нефтехимического завода (НХЗ), который тогда входил в состав «НОРСИ» («Нефтеоргсинтеза»). Они нам по трубе поставляли этилен, а на нашем заводе из него уже делали окись этилена. И вот в середине девяностых у руководства «Капролактама», в структуру которого входил «Окись этилена», разладились отношения с руководством «НОРСИ». Не буду сейчас теребить старое, но «НОРСИ» взяли и остановили НХЗ, и этилен нам не пошел. Это привело к тому, что в 1996 году «Окись» встала. Страшное время.

…Я не сомневался, что запуститься потом сумеем, но боялся, что разворуют там все, пока завод стоит. Там ведь и цветной металл был, и ценный кабель… Не разворовали! Настолько в то время на «Окиси» были сознательные люди, даже, можно сказать, патриоты своего производства. И верили тоже, что предприятие заработает.

«Сибур» из бросового сырья сделал дорогой продукт

– Как удалось выправить ситуацию?

– В 1997 году Сергей Кириенко – он тогда был полномочным представителем президента в Приволжском федеральном округе – организовал пуск завода. Финт тогда такой сделали: кстовский Нефтехимический завод «вытащили» из «НОРСИ», а «Окись этилена» – из «Капролактама» и создали ЗАО «Нефтехим», в который вошли эти два завода. Это были светлые времена. И нам с ними очень приятно, комфортно было работать… Но потом появился «Сибур» и все начал прибирать к рукам.

– Вы что-то имеете против «Сибура»?

– Это, бесспорно, великая организация… Кстати, знаете, что такое «Сибур» и как он родился?

До его создания были нефтедобыча и газодобыча. Но нет такого, что из земли идет газ и больше ничего. С газом идет газовый конденсат. Естественно, фазы разные собираются. Где добывают нефть, там попутно и газ. Раньше все это попутно сжигали, уничтожали. А «Сибур» родился на том, что газовый конденсат и попутные газы стали собирать и делать из них продукт, сырье. И вот сейчас уже не из бензина делают этилен в Кстове, а из широкой фракции углеводорода. Таким образом «Сибур», можно сказать, из ничего, из дешевого бросового сырья сделал дорогой продукт.

Так вот, тогда «Сибур» по всей стране создавал мощные предприятия по этой цепочке, в том числе туда вошел наш ЗАО «Нефтехим». А потом уже туда присоединили и «Капролактам». Хотя, если честно, я тогда говорил, что зря «Капролактам» присоединяют: он бесперспективное предприятие и под закрытие пойдет скоро. Надо мной тогда посмеялись, сказали, что «Сибур» весь Дзержинск возьмет. Не взяли. А «Капролактам» закрыли.

Потуги Америки справиться с Китаем смешны

– Александр Васильевич, вам ведь по долгу службы часто приходилось бывать заграницей, в том числе в Китае. Об этой стране и китайцах сейчас много говорят…

– Так они заслуживают того, чтобы о них говорили. Лично я с огромным уважением отношусь к Китаю, поскольку они создали такую сильнейшую экономику и практически весь мир завоевали – кстати, под руководством Коммунистической партии.

Вы, например, знаете, что в Европе, в Америке в каждом крупном городе есть свой китайский город. Причем китайцы, в отличие от других, не ассимилируются с аборигенами. Это своего рода маркетинг, промышленный шпионаж. Они всегда знали и знают, что в каждую конкретную страну в данный момент нужно завезти, чтобы удачно продать. И вся эта информация сходилась и сходится в «руках» Коммунистической партии Китая, которая со своей стороны проводит грамотный анализ и дает указания: сколько чего какого качества сделать и куда экспортировать. И никто в Китае – ни государственные предприятия, ни частники – с приказом Коммунистической партии не смеют спорить, потому что это руководящая сила страны. Сила, действительно заинтересованная в развитии своей страны. Именно поэтому партия там помогала своим промышленникам производить продукцию, которая востребована в мире, и реализовывать ее.

Помню, еще в начале девяностых поехал в Штаты и забыл взять с собой фотоаппарат. Ну, думаю, там куплю – настоящий, крутой, американский. Купил «Кодак». Пришел в гостиницу, стал внимательнее изучать, а, оказалось, он сделан в Китае. Американские прославленные джинсы тоже делались в Китае.

Поэтому сейчас потуги Америки справиться с Китаем смешны. Они давно уже Китаю отдали весь мир. Я тогда еще говорил, когда Китай начнет делать автомобили – это будет полное завоевание ими мира. Они их уже делают. Но ведь всем этим руководит партия, она направляет, помогает всем правильно работать в нужном русле.

– А непосредственно с китайцами-то вам общаться приходилось?

– Конечно. И довольно часто. Очень интересные, даже неожиданные люди.

Помню, как-то шли у нас переговоры. Сложные, так как мы отказались от их услуг, потому что у них не было какой-то там лицензии. И вот они нам говорят: « Да что вы буквоеды какие, к мелочам разным придираетесь, вместо того чтобы о пользе для своего предприятия думать. Ну, какое вам дело до того, что лицензию мы не получили, что у кого-то что-то слизали. Мы производим то, что вам нужно? Производим. А те, кто имеет лицензию, не производят. От этого и пляшите, берите, что вам надо, и не придирайтесь к ерунде».

Кстати, потом мы разговорились, что называется, по душам, и мы спросили их, что бы они посоветовали России сделать для того, чтобы стать мощной страной, поправить свою экономику.

– И они уклонились от ответа?

– Отнюдь. Они сказали: «Вы сейчас сидите не нефтегазовой игле. Ножки свесили и сидите спокойно, думая, что так всю жизнь будет продолжаться. Нет. Эта лафа кончится. Нефть нужно перерабатывать, что, кстати, делают уже арабы. Вы поймите, что ни в машиностроении, ни в электронике вы уже цивилизованный мир не догоните. Но у вас есть неубиенный козырь: нефтепереработка, нефтехимия и химия, потому что у вас есть сырье – раз, кадры – два, энергетика – три. А самое главное, у вас есть огромная территория, и можно как-то безболезненно развивать все для экологии. Стройте мощные нефтегазоперерабатывающие предприятия – они будут иметь высокую рентабельность – и делайте полимеры. Сегодня ни одна страна и практически ни одно предприятие без полимеров обойтись не могут. И вот тогда за счет своей мощи, за счет своей базы вы сможете весь мир посадить на полимерную иглу». Это сказали китайцы.

– Вы с ними согласны?

– Судя по всему, согласен не только я. Судите сами, сейчас же у нас первые шаги в этом направлении делаются. И первый шаг сделал «Сибур»: в Томске построен мощный завод по производству полимеров. Сейчас собираются строить на Дальнем Востоке.

…Помню, как-то еще в «Дзержинце» была опубликована статья о рассуждениях индийских философов. Так вот они пришли к выводу, что в конечном итоге миром будет править Россия. Не знаю, конечно, как насчет править, но вот, чтобы она снова заняла достойное место в мире, мне бы очень хотелось. Тем более что у нас действительно есть для этого все необходимое.

Восстанавливать в Дзержинске бывшие предприятия невозможно, да и не нужно

– А какими вы видите будущее Дзержинска?

– Я думаю, что будущее Дзержинска связано с производством и конкретно контактами с Европой.

Надеюсь, у нашей страны в конце концов наладятся отношения с Европой: не всегда же она будет робко подчиняться американским указаниям. Первый шаг уже сделан: Германия одобрила Северный поток. Американский сжиженный газ, во-первых, слишком дорогой, а во-вторых, его недостаточно для того, чтобы обеспечить их нужды в энергетике. Я думаю, что Северный поток будет и без Меркель.

Это первый шаг, а дальше – больше. Нужен им будет наш продукт. Так вот не с Дальнего Востока же мы им его гнать будем. На Дальнем Востоке предприятия строятся для того, чтобы ввозить все в Китай. А в Европу? Вот тут Дзержинск мог бы о себе заявить во весь голос.

Нет, восстанавливать в Дзержинске бывшие предприятия невозможно, да и не нужно. Их надо закрывать, сравнивать с землей, а вот на севере от железной дороги строить не какие-то там цеха по производству обоев и прочее, а серьезные, мощные крупнотоннажные химические производства. У нас есть энергетика, у нас великолепная логистика: и железнодорожный транспорт, и авто, и речной. У нас политехнический институт, два техникума, которые еще в состоянии подготовить нормальные кадры для работы на химических предприятиях.

Так что, если у нас начнут налаживаться контакты с Европой, а, я думаю, мы к этому придем, они у себя химию, нефтехимию и нефтепереработку не сделают, а мы рядом и сможем их этим обеспечить. Но для этого надо уже готовить базу сейчас. Самый развитый узел Кстово – Дзержинск. Надо строить здесь! Но когда это будет?!

– В то время счастливое жить не придется ни мне, ни тебе...

– Боюсь, что да. К сожалению.

Алла ЕГОРОВА.