Константин Яковлевич Баранов (1910–1985) сыграл важную роль в становлении и развитии профессионального изобразительного искусства в Казахстане. Он не был уроженцем этой республики. Приехал туда в возрасте 30 лет, уже имея обширный и разнообразный опыт работы в станковой и книжно-журнальной графике.

Родина художника – старинное село Большое Козино неподалеку от Нижнего Новгорода. Сейчас это поселок на территории Балахнинского муниципального округа. Местные жители традиционно произносят его название с ударением на последнем слоге.

Получилось так, что и на малой родине, и в Нижнем Новгороде талантливый земляк оказался почти забыт, да и вообще среди российских искусствоведов сейчас нет никого, кто бы целенаправленно занимался изучением жизни и творчества Баранова.

Возвращение имени

О существовании такого художника автор статьи узнал около трех лет назад от членов действующего в Большом Козино клуба «День краеведа», который объединил буквально всю интеллигенцию поселка (председатель – Ольга Ладыкова). Местные энтузиасты собирали о Баранове биографические сведения, разыскали его наградные листы периода Великой Отечественной войны и обратились ко мне с просьбой помочь в дальнейшем исследовании, поскольку столкнулись и с нехваткой информации, и с необходимостью дать искусствоведческий анализ его наследию.

Не будучи специалистом по отечественному и тем более конкретно по советскому искусству, я все же не смог отказать энтузиастам, заразившись от них желанием больше узнать о художнике.

Были сделаны запросы в крупнейшие музеи российского искусства, однако ни в государственной Третьяковской галерее, ни в государственном Русском музее работ К.Я. Баранова не оказалось.

На просьбу оказать содействие любезно откликнулась Мария Маркеловна Копелиович, старший научный сотрудник государственного Музея искусств им. А. Кастеева Республики Казахстан. Она прислала список хранящихся в музее произведений мастера, а это более 200 листов печатной и оригинальной графики, отсканированные музейные карточки со справочной информацией о художнике и вступительные статьи к каталогам его персональных выставок.

При жизни Баранов пользовался признанием, о нем довольно много писали казахстанские искусствоведы. Каталогами сопровождались юбилейные выставки к 50- и 60-летию художника, вскоре после его смерти в серии «Мастера изобразительного искусства Казахстана» вышел посвященный ему альбом, включающий 100 репродукций (составитель – Р.А. Амиров, 1986).

О творчестве Баранова писала также Светлана Голикова, сотрудница Новосибирского государственного художественного музея, но она ограничилась лишь несколькими краткими заметками. В этом городе прошло целое десятилетие жизни художника, его работы имеются в собрании музея, и в 2011 г. в цикле выставок «Мастера сибирского искусства ХХ века» состоялась экспозиция, посвященная Баранову. С. Голикова подчеркивает, что он был одним из самых талантливых графиков, работавших в Сибири в 1930-х гг.

В Казахстане художник не забыт и сейчас. Так, к 110-летию со дня его рождения в городе Атырау (бывший Гурьев), в областном музее художественного и декоративно-прикладного искусства им. Ш. Сариева, состоялась публичная лекция о художнике с экспозицией его подлинников.

Удалось также разыскать репродукции целого ряда его произведений, фигурирующих в антикварной торговле Казахстана. В итоге мы можем хотя бы в общих чертах судить о жизненном и творческом пути художника, сделать выводы о своеобразии его искусства. Правда, остается множество белых пятен и спорных моментов. Порой разнятся сведения даже об очень важных страницах его биографии, поэтому в дальнейшем не обойтись без обращения к архивным источникам.

От Большого Козино до Алма-Аты

Отец будущего художника Яков Маркович Баранов трудился на Сормовском заводе, участвовал в революционных волнениях 1902 года. В Первую мировую войну был на фронте, затем сражался за советскую власть. В середине 1920-х гг. семья переехала в Иркутскую область, где Баранов-старший работал сначала механиком в городе Черемхово, а затем директором Тайтурского лесопильного завода.

Для Константина этот переезд оказался судьбоносным, дав возможность получить в Иркутске качественное художественное образование. Еще в 1910 г. художник Иван Лаврович Копылов открыл первую в городе студию, которая после революции не раз меняла свое название и статус: факультет в составе Народного университета, государственные художественные мастерские, курсы изобразительных искусств, изопедтехникум и с 1939 г. – художественное училище. В этом учебном заведении Константин Баранов учился в 1928-1930 (1931?) гг.

В 1930 (по другим данным – в 1931) году молодой художник переехал в Новосибирск, где попал в благоприятную профессиональную среду. Он осваивает различные графические техники, с успехом выступает как иллюстратор и автор станковых произведений, сотрудничает в ведущих сибирских журналах, занимается сценографией, принимает участие в крупных выставках советского искусства, в том числе в Москве.

Очередной поворот биографии – переезд в Алма-Ату – произошел в 1940 г. С 1941 по 1946 г. Баранов находился в действующей армии, был награжден медалью «За отвагу», орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени. Вернувшись в Алма-Ату, он сделал успешную творческую карьеру – именно такую, на какую мог рассчитывать в Советском Союзе художник, обладающий крепким профессионализмом, придерживающийся реалистического метода и откликающийся на общественно-идеологические запросы.

Баранов был востребован как мастер книжной графики, создавал иллюстрации к казахскому эпосу, в 1947–1956 гг. был главным художником Казахского государственного издательства. Вел активную общественную деятельность в Союзе художников.

Его произведения демонстрировались на выставках казахстанского искусства в Москве, Киеве, Ташкенте, а также за рубежом – в Югославии, Польше, Бельгии. Персональные выставки мастера, приуроченные к его юбилеям, состоялись в 1960, 1970, 1980 гг. В 1971 г. Баранов удостоился звания заслуженного деятеля искусств Казахской ССР. Его работы находятся во многих музеях Казахстана.

Черты творческой эволюции

Знакомясь с произведениями Баранова, сразу обращаешь внимание на одну особенность: его творчество, словно барометр, реагирующий на малейшие колебания погоды, отражает те изменения, которые происходили в советском искусстве от 30-х годов до 70-х. Художник всегда шел в ногу со временем, откликаясь на социокультурные и идейные тенденции. Кто-то назовет такую позицию приспособленчеством, но можно сказать и по-другому: он был истинным сыном своей эпохи.

Десятилетие, проведенное в Новосибирске, стало временем обретения мастерства. Как художник Баранов сложился довольно быстро. Он с увлечением работал и в станковой графике, и в области иллюстрации, предпочитая технику линогравюры. Она не требует сложного оборудования, позволяет создать лист достаточно быстро и, как правило, предполагает лаконичность художественного языка. Баранов обращается к двум темам, которые интересовали тогда многих сибирских художников: индустриализация и быт и фольклор коренных народов региона. В советском искусстве этого периода еще присутствовал дух эксперимента, идущий от авангарда первого послереволюционного десятилетия, и молодой график использовал условную трактовку пространства и форм, контрастное сопоставление черного и белого.

Крупным и, несомненно, удачным произведением новосибирских лет стали иллюстрации к «Северным сказкам» Михаила Ошарова, изданным отдельной книгой в Новосибирске в 1936 г. Писатель-сибиряк собрал и обработал фольклор многих сибирских народов, художник нашел для выражения сказочного и мифологического начал адекватные визуальные средства.

В 1940–1950-х гг. ситуация в советской культуре изменилась: обязательным требованием стало неукоснительное следование реализму, часто понимавшееся просто как внешнее правдоподобие. Официальная художественная критика развернула борьбу против формализма и западных влияний, в произведениях стали цениться описательность и подробная детализация. Именно таковы иллюстрации Баранова к выдающимся памятникам казахского эпоса «Кыз Жибек», «Ер Таргын», «Алпамыс», сделанные в цвете акварелью.

Осваивать местный фольклор художник начал сразу, как обосновался в Алма-Ате, а в послевоенные годы эта тема стала для него одной из центральных. Теперь к каждому изображению он подходит как к самостоятельной станковой композиции, тщательно детализированной и зрительно обособленной от текста. Баранов стремится не столько к интерпретации текста, сколько к точной визуализации литературных образов. В красочных и наполненных подробностями листах он с исторической достоверностью передает костюмы, вооружение, конскую упряжь и прочие приметы восточного быта.

Начиная с 60-х годов основное место в творчестве мастера занимает станковая графика. Часто он создает не единичные листы, а серии, что созвучно мышлению иллюстратора, привыкшего выстраивать к словесному повествованию целый ряд изображений.

Художника по-прежнему привлекает тема индустриального труда, производства. Яркое воплощение она получила в серии цветных литографий «Металлурги Казахстана» (1961 г.). Выразительные средства стали строже и лаконичнее, сюжеты дали возможность использовать контрасты темного и светлого, эффекты искусственного освещения, насыщенные пятна цвета. Баранов создал эмоциональные, одновременно достоверные и романтически окрашенные образы нелегкого труда.

В серии линогравюр «Алма-атинские яблоки» (1970 г.) вновь оживают приемы, какими молодой художник пользовался много лет назад. Пространство ограничено первым планом и не нарушает плоскости листа, деревья трактованы почти орнаментально, главным оказывается не тщательное воспроизведение натуры, а красота четких и многообразных линий, ритмичного чередования черных и белых пятен.

В этих произведениях царит светлое, лирическое настроение, отчего незатейливые бытовые сцены воспринимаются как гимн мирной и счастливой жизни, где женщины собирают спелые плоды, девочка увлечена интересной книгой, старушка рассказывает о прошлом. Неслучайно одна из композиций получила название «Пусть всегда цветут сады».

Эти заметки – лишь набросок для будущего исследования. Необходима большая и кропотливая работа: уточнение биографических данных по архивным документам, детальный анализ творчества в контексте развития казахстанской и в целом советской графики. Художник достоин серьезной монографии, и хотелось бы, чтобы эта тема заинтересовала специалистов по отечественному искусству ХХ столетия.