Где еще работать со словом, как не в газете?

– Светлана Ивановна, как вы попали в журналистику? Это было мечтой жизни или случайностью, стечением обстоятельств?

– К породе мечтателей я не отношусь. Наверное, тут сработала интуиция или дала о себе знать какая-то внутренняя потребность. Что большая удача. По образованию я филолог: окончила историко-филологический факультет Горьковского госуниверситета имени Лобачевского. А где еще работать со словом, как не в газете?

– Что в вашей профессии было для вас самым привлекательным, а что не нравилось?

– Человек я любознательный, а профессия журналиста, как любили говорить мои коллеги, позволяет удовлетворять собственное любопытство за государственный счет. И я этим широко пользовалась, была ненасытной до новых впечатлений. Журналистика хороша тем, что позволяет примерить на себя кучу всяких профессий и жизненных обстоятельств. То есть, дает возможность наблюдать действительность во многих ее проявлениях… 

А больше всего я не любила писать отчеты со всяких скучных мероприятий типа собраний партхозактива и профсоюзных конференций (когда работала в отделе партийной жизни). Ну, да это понятно.

Профессия сняла с меня розовые очки

– Что вам дала журналистика, чему научила? 

– Профессия очень сильно расширила мой кругозор и сняла с меня розовые очки. Я же росла домашней девочкой, отличницей с чистенькими пальчиками и капроновыми бантами в косах.  Работая в газете, я увидела жизнь во всем ее многообразии, с подробностями удивительными, страшными, смешными, трагическими – всякими. Но даже без розовых очков мир оказался щедрым ко мне. Я обнаружила, что вокруг много прекрасных людей – ярких, талантливых, сердечных.  Они стали героями моих лучших газетных материалов. А некоторые сделались моими добрыми знакомыми и друзьями на долгие годы.

– А чему помешала профессия?

– Семья, дети у меня оказались на втором плане. Впрочем, это беда любой деловой женщины. Но мне сильно повезло: при такой вечно занятой мамаше дочка и сын выросли хорошими людьми. Они умные, добрые, заботливые. Я – счастливая мать.

– Нет ли желания написать книгу воспоминаний о «Дзержинце», своих годах работы в газете, его людях?

– Свою книгу воспоминаний я уже написала. Там есть несколько глав о «Дзержинце». Но мои мемуары – это, скорее, семейная сага, книга для домашнего чтения. Я написала ее для своих детей и внуков – не для печати.

У нашей семьи богатая история. Знаете, кто у меня в предках с отцовской стороны? Беглый солдат из «Емелькиного войска»: два брата после разгрома Пугачевского восстания осели в вятских лесах, основали поселенье в таком глухом и бездорожном месте, что в 20-е годы прошлого века туда не смог добраться продотряд – для «изъятия излишков» у кулаков и подкулачников. Мои дед и бабка уже сидели на узлах, готовясь к самому худшему. А, как знаете, в России две беды – дураки и дороги.  Случилась как раз не то весенняя, не то осенняя распутица и ... В общем, пронесло.

А я теперь забавляюсь мыслью о том, что мой свободолюбивый характер – это оттуда. Привет бунтовщику и смутьяну Емельяну Пугачеву!

Среди моих коллег нет долгожителей

– Говорят, журналистика – это не профессия, а образ жизни. Согласны ли вы с этим? Какими качествами должен обладать настоящий журналист?

– Журналистика – это жертвенная профессия. Ты жертвуешь свободным временем (наш день, по сути, не нормирован), здоровьем. Постоянные стрессы, ночные бдения над пишущей машинкой, позднее – компьютером, вечный страх опоздать со сдачей материала в номер…

Газета, как известно, это производство со своим жестким графиком и обязательной, самой строгой дисциплиной. И не всем по силам эти требования, сам газетный марафон. Потому среди моих коллег нет долгожителей. 

Так что журналисту надо быть выносливым – прежде всего. Иметь быстрый, гибкий ум, чтобы с лету схватывать и перерабатывать информацию. И обладать легким пером. Про необходимый багаж знаний и соответствующие моральные качества я не говорю – это подразумевается. И располагать к себе людей нужно уметь. А без искреннего интереса к людям это не получится.

– В «Дзержинце» у вас была репутация бескомпромиссного и неподкупного журналиста. А в реальности вам когда-нибудь угрожали? Или, простите, предлагали взятки?

– Ну, это какой-то местный фольклор. Хотя однажды мне пытался один человек вручить набор хрусталя (ценная по тем временам вещь) «в порядке компенсации материального и морального вреда»: его собака, кавказская овчарка, порвала мне ногу, когда я была, что называется, при исполнении. Конечно, я вернула ему это подношение. Хотя ногу пришлось зашивать, болела она долго, и некрасивый шрам остался на всю жизнь.

А, вообще, меня подкупить можно было запросто. Моя цена – моя семья. Прикажи мне в ту пору какой-нибудь мерзавец отказаться от критического материала, разоблачительной статьи – иначе, мол, твой сын не вернется домой из школы, я сразу же  подняла бы лапки вверх. К черту принципиальность, если речь идет о самом дорогом. Но, славу богу, до такого безобразия никто из моих врагов и недоброжелателей не додумался.  

– Было ли вам знакомо такое понятие как профессиональное выгорание? Хотелось ли когда-нибудь бросить журналистику и сменить род деятельности?

– Нет, выгорания не было. И сменить профессию никогда не хотелось. Хотя порой уставала страшно. Помню аховое время, когда мы работали часов по 14 в сутки в течение нескольких месяцев. Это случилось, когда «Дзержинец» переходил на компьютерную верстку, в 90-е годы.

Самые интересные ребята сейчас работают в интернете

– В ваше время журналистика была уважаемой и престижной профессией. Почему сейчас все с точностью наоборот? И чья тут вина: нынешней власти, общества или самих журналистов?

– Время изменилось. Другое время – другие песни. И «певцы» другие. Самые интересные ребята сейчас работают в интернете. Но я – человек старомодный и не выношу мата.  Для меня блогер-матерщинник – это не журналист. Пусть он трижды умница и замечательно берет интервью, пусть он умеет располагать к себе интереснейших персонажей, вызывая восторженные комментарии сотен подписчиков, но если он позволяет себе грязную ругань, то чем он лучше тех мужиков, которые по утрам опохмеляются у меня под окнами на детской площадке?!

Самая трудная работа – в газете

– Как по-вашему, есть ли будущее у печатного слова? Журналист, работающий в газете – это вырождающаяся профессия? Ведь молодежь в газету сейчас не идет, не видя в этой работе ни моральной, ни материальной привлекательности.

– Думаю, что будущее есть. По крайней мере, хочу в это верить. Обаяние и магию печатного слова не заменит ни звучащее слово (радио), ни звук с картинкой (телевидение). Ни вездесущий интернет с его возможностями.

Газетчик не имеет возможности спрятаться за звуковым рядом или картинкой, он перед своим читателем безоружен. Журналисты, которые прошли школу радио и телевидения, признают: самая трудная работа – в газете. Там всякая твоя ошибка, неточность, небрежность как на ладони. И глупость твоя тем более видна всем.

В общем, газетная журналистика не может не выжить, потому что везде и всегда выживают сильнейшие.

– Если бы вам пришлось определяться с профессией сегодня, вы пошли бы в журналисты?

– Если бы я была сейчас на 50 лет моложе… Алла, вы шутите?.. Хотя, если подумать… Мне кажется, я могла бы стать неплохим юристом. Например, адвокатом (роль защитника мне по-человечески ближе, чем поза обвинителя). И, вообще, зря я, что ли, столько лет строчила для газеты судебные очерки?!

Между прочим, несколько лет назад я примерила на себя еще одну профессию: написала серию детективных повестей. Со сквозными персонажами, единым местом действия – вымышленным городом под названием Чернореченск (чувствуете аналогию?) и главной героиней – молодой журналисткой, распутывающей сложные криминальные истории. Шесть книжек были изданы с тиражами, которым бы позавидовала иная столичная авторша дамских детективов. Руководство – я тогда работала в нижегородском издательском центре – снисходительно заметило, что пишу я не хуже Донцовой. Моя дочка – самый первый и преданный мой читатель – страшно возмутилась: «Ты пишешь гораздо лучше!»

Но на этом моя писательская биография закончилась. Дело вот в чем: характеры и диалоги я выстраиваю на вполне приличном уровне, а вот с фантазией у меня, самокритично скажу, бедновато. Ведь я все-таки не писатель.  Сочинять не привыкла, потому что всегда шла следом за фактами. Журналист я, одним словом. Хотя мне куда роднее более привычное и скромное обозначение моей профессии: газетчик.

– Что можете пожелать нынешним журналистам?

– Я всю жизнь занималась интересным мне делом да еще получала за это деньги.  Голубая мечта всякого человека, озабоченного проблемой самореализации. Желаю того же своим молодым коллегам: делать то, что хочется, причем за нормальную зарплату.

Алла ЕГОРОВА.