Ирина Александровна Морозова, помимо русского, знает еще английский, немецкий и французский. И все на уровне университетского преподавателя, которым когда-то и работала. А вот на каком языке общаться с чиновниками, ума не приложит: те, кажется, понимают ее с трудом, да и сами выражаются замысловато-витиевато, так что сразу-то и не поймешь, что тебя послали далеко и надолго. А посылают пожилую дзержинку уже около 10 лет – именно столько она ведет борьбу за чистоту и порядок около своего дома.

Кладбище погибших сараев

В Ирине Александровне с первых же минут знакомства угадывается редкостный по нынешним временам человек – из неравнодушных и инициативных. Хотя, признается эта интеллигентнейшая женщина, на восьмом десятке, когда одолевают болезни, трудно сохранять боевой настрой и интерес к окружающему миру. Но она всю жизнь была бойцом – стоит ли изменять себе?

Лет пятнадцать назад Ирина Александровна вместе с больной мамой переехала из Крыма в Дзержинск, поближе к родственникам. Дом 16в на улице Пирогова, где поселились Морозовы, находится в центре старого квартала, в глухом окружении сараев. С какой стороны не подойди к дому – везде они. Когда-то, возможно, это были добротные постройки, сейчас же в основном развалины – то, что осталось после многочисленных пожаров.

Ирина Александровна уже сбилась со счету, сколько раз за десятилетие она устно и письменно обращалась к чиновникам всех уровней с просьбой очистить их двор от небезопасных построек времен царя Гороха. Но разрушенные временем и огнем сараи, несмотря на свою ветхость, как стояли, так и продолжают стоять на месте. Причем за последние годы их, по словам моей собеседницы, стало в разы больше. И теперь двор – не двор, а какое-то кладбище погибших сараев.

На жителей близлежащих домов это зрелище нагоняет тоску, а еще больше – страх. Причем не только за себя: по уцелевшим, но в любой момент готовым рухнуть крышам, по закоулкам этого апокалиптичного лабиринта бесстрашно лазят дети. Да и гулять рядом с ним небезопасно: он ведь «населен» пьяницами, наркоманами и другим неблагонадежным людом. А каково ежедневно по темноте (фонарики в этом районе днем с огнем не сыщешь) пробираться домой мимо жутковатых горелых сараев!

Эпопея на годы

На месте одного из таких пепелищ в начале двухтысячных, когда Ирина Александровна только поселилась в Дзержинске, образовалась огромная яма, в которую все, кому лень дойти до помойки, стали выбрасывать домашний мусор. Туда же сваливали трупы умерших животных, останки очередного сгоревшего сарая и все, что только фантазия способна нарисовать. От этой импровизированной помойки, образовавшейся аккурат напротив окон Ирины Александровны, исходило чудовищное зловоние.

Для нее, дочери военного, прожившей почти всю жизнь в военных городках и привыкшей к чистоте и порядку, ситуация была дикой и непостижимой.

Несколько лет Ирина Морозова вынужденно с ней мирилась: сильно болела мама – не до того было. Но внутренний протест зрел, и, собственно, с него и началась борьба новоявленной дзержинки за свой двор – затянувшаяся на десятилетие эпопея.

Обивая пороги начальственных кабинетов с требованием ликвидировать свалку под ее окнами, Ирина Александровна не забывала ввернуть и про сгоревшие сараи. Но если через пять лет хождений зловонную яму все-таки засыпали (кстати, прямо со всем тем мусором, что в ней накопился за годы), то дело с сараями оказалось сложнее. Все, к кому она обращалась, брали ее вопрос на карандаш, обещали чем-нибудь помочь… и пропадали.

Уроки изящной словесности

И тогда бывший университетский преподаватель решилась стучаться выше – в область. Дошла до приемной губернатора, причем дважды. Первый раз – когда у руля стоял еще Валерий Шанцев. Тогда пожилую дзержинку заставили пройти все инстанции по второму кругу: к некоторым начальникам она обращалась устно и получала такой же устный отказ, а слово к делу, как говорится, не пришьешь.

После того как была собрана достаточная, по мнению областных чиновников, стопка бумаг, те наконец-то выехали на место. Но, так и не выяснив, кто же будет убирать сараюшки-развалюшки, растворились…

В начале этого года очередная несправедливость, на этот раз коммунальная, снова привела Ирину Александровну в приемную губернатора, теперь уже Глеба Никитина. Заодно, решила она, и про дзержинские сараи напомню областному начальству. Как водится в таких случаях, жалобу спустили вниз, тем, на кого и жаловалась Ирина Морозова.

Из горадминистрации в феврале ей пришло сразу два письма, оба – верх изящной чиновничьей словесности. В одном говорится, что район дома 16в по улице Пирогова «включен в план реализации мероприятий по дополнительному уличному освещению в 2021 году». А дальше чудесная приписочка, без которой нынче не обходится ни один ответ из мэрии: «Работы будут проведены при наличии финансирования на данное мероприятие». Что это значит, думается, объяснять не нужно.

Второе письмецо – из этой же оперы. Суть его такова: сейчас (этому «сейчас» уже больше полугода) администрация города разрабатывает порядок выявления и демонтажа самовольно возведенных некапитальных строений, после его утверждения будут сформированы план-график и сметы на снос самостроя. И только затем сараи на Пирогова смогут попасть в этот план. Опять же при условии: если они соответствуют «признакам самовольно размещенных некапитальных строений». В общем, планы, планы, одни планы…

Нетрудно предположить, каким будет содержание следующего послания Ирине Александровне из мэрии, если сараи около ее дома все-таки попадут во все эти планы и графики: «Демонтаж сгоревших сараев по указанному адресу будет произведен при наличии финансирования на данное мероприятие» и т.д. и т.п.

Стоять, похоже, и стоять этим и многим другим развалинам в нашем городе, пока какой-нибудь ушлый предприниматель быстренько за свой счет не расчистит местечко под ними – чтобы воткнуть между домами очередной дом.

Елена СЕРОВА.