Не раз и не два доводилось слышать из уст чиновников слова, небрежно, высокомерно и равнодушно брошенные вслед должникам за коммуналку: дескать, сами виноваты. Да и рядовые граждане, даже те, у которых худо-бедно получается сводить концы с концами, не всегда сочувственны к ближним, увязшим в долговом болоте. И никому из судей даже в голову не приходит, что необязательно быть алкоголиком, наркоманом, душевнобольным, авантюрным, циничным или жадным, чтобы попасть в тиски беспросветной нищеты. Что любого из нас жизнь может ой как сильно припереть к стенке, а помочь-то, вдруг окажется, и некому.

Беда, да не одна

Моей собеседнице нет еще и пятидесяти. Более того, она моя ровесница, но у меня язык не поворачивается называть ее просто по имени, только с отчеством – из уважения к ее стойкости, мужеству, терпимости. Судьба столько вывалила на эту женщину, и – не побоюсь это утверждать – она с достоинством прошла все испытания: парализованного мужа на себе 15 с половиной лет таскала, сама инвалидом стала, но двоих детей подняла, дочку лишь осталось дотянуть. Споткнулась лишь на долгах за ЖКУ. Хотя и на этом фронте она, как и во всем, не опускает руки, борется из последних сил, но пока, надо признать, без судьбоносных побед. Ну разве что маленькие удачи случаются.

Марина Михайловна – так я буду называть свою героиню. По ее просьбе, все подлинные имена я оставлю за скобками. И не столько из-за ее собственного неудобства перед знакомыми: моя собеседница больше беспокоится за детей, боится, что людская молва их поставит в неловкое, затруднительное положение. Сетует, что им и так пришлось несладко: в трудностях и лишениях двое старших сыновей живут почти всю свою сознательную жизнь, а младшая, дочка Маша, так и вовсе с рождения.

Марина Михайловна была беременна дочкой, всего-то на четвертом месяце, когда ее сорокачетырехлетнего мужа парализовало. Врачи, разумеется, предлагали избавиться от ребенка, но куда там: дочка была желанной. Так и ухаживала Марина Михайловна за мужем и Машенькой, как за близнецами: одной ложечку каши даст и тут же – другому, одну перепеленает и другого переоденет. Только вот дочка со временем пошла, а ее отец так и остался лежать в кровати, с годами ему даже хуже стало – совсем перестал вставать. Это случилось через шесть лет после инсульта, в 2009 году. Марине Михайловне тогда пришлось уволиться с работы. С этого момента ко всем бедам в семье добавилось еще и жестокое безденежье. И так-то последние годы трудно жили, а тут совсем в пропасть покатились.

Жизнь вполовину

В трехкомнатной малогабаритке моей героини видны следы начатого давным-давно, в другой жизни, ремонта, да так и «подвисшего» на долгие годы. Но, несмотря на эту недоделанность, в квартире все же уютно, чисто, пирогами пахнет. Рука хозяйки заметна во всем. Есть техника. Правда, старенькая, но рабочая. Мебель уже рушится. Да, жила когда-то семья не хуже других, и одним днем все рухнуло. Хотя нет, не все – лишь мечты, планы, а все остальное, что везли вдвоем с мужем, Марина Михайловна взвалила на себя и потащила. Наверное, и сама не догадывалась, насколько она сильная. Да вот жизнь дала возможность узнать это.

Марина Михайловна не склонна жаловаться и живописать в подробностях, как ее семья выживала все эти годы. О своей жизни она рассказывает без эмоций, коротко. Трудности, кажется, уже стали ее привычкой, хотя и не засушили души: она искренне приветлива, очень теплая и открытая. Просто, видно, давно спрятала свою боль вовнутрь, поглубже. Зачем же я буду мучить этого израненного человека неудобными вопросами, если и так понятно, что жить впятером на пенсию по инвалидности, хоть и по первой группе, на мизерное пособие по уходу за нетрудоспособным да на скромные выплаты, положенные многодетным малоимущим, – задачка из разряда нерешаемых. Сколько это в сумме?

В разные годы – по-разному, ведь речь идет почти о десятилетии. Если, допустим, ориентироваться на сегодняшние «расценки», то ежемесячный доход этой большой семьи не превышал бы нынче 25 тысяч рублей, притом что коммуналка, судя по последним платежкам, тянет где-то на 5,5 тысячи – то еще соотношение!

Заплатить за коммуналку или накормить детей – этот извечный вопрос для любой матери решается однозначно. (Хотя у меня порой складывается ощущение, что те, кто работает в ресурсоснабжающих организациях, наверное, в такой ситуации сделали бы другой выбор.) Понятно, что долги за ЖКУ очень быстро наросли, – как снежный ком.

В 2011 году многодетной семье впервые по суду выставили просроченные долги с пени. В счет их погашения, не беря в расчет скромный доход семьи, стали высчитывать у мужа каждый месяц по полпенсии. При этом жилищную субсидию и ЕДК платить перестали: должники же. Жить стало и вовсе невозможно. Но жили, терпели. Многие годы. И до сих пор конца-краю не видно этой долговой истории!

«Я ведь не отказываюсь платить долги, по возможности гашу. Но их сумма не уменьшается – вот что страшно, – вздыхает Марина Михайловна. – Такое ощущение, будто я взяла кредит в какой-то микрофинансовой организации под грабительские проценты. И теперь буду в вечной кабале. Я уж и забыла, как это – жить без долгов, не в половину дохода, и без того мизерного».

Из огня да в полымя

В прошлом году Марина Михайловна похоронила мужа. Но в семье появился новый инвалид: ей самой из-за диабета, астмы, гипертонии и многих других болячек полгода назад дали 3-ю группу. Правда, рабочую. Только вот на работу даже здоровым после сорока лет не так-то просто устроиться, а тут с таким-то пышным букетом болячек разве заинтересуешь работодателей? Хотя профессия у моей собеседницы, признаться, хорошая, нужная и даже любимая, но весь день на ногах она не в состоянии проработать.

Впрочем, с учетом того, что сыновья живут уже отдельно, Марина Михайловна с дочкой смогли бы как-нибудь протянуть на две пенсии: первой платят за инвалидность, второй – по случаю потери кормильца. В сумме это почти 20 тысяч. Но долги же за коммуналку не дают продыху!

А совсем недавно, в середине октября, дело дошло и до крайности: энергетики пришли и свет вырубили, не подкрепив свои действия никакими официальными бумагами. «Когда муж еще был жив, – рассказывает моя собеседница, – нам тоже все грозили отключениями, но мне удавалось воззвать к совести коммунальщиков, объяснить, что с инвалидом первой группы без удобств – просто смерть». Да и самой Марине Михайловне, честно говоря, никак нельзя без света: приступ астмы у нее может случиться в любое время, ночью же к соседям не побежишь, чтобы включить ингалятор-небулайзер, – единственное, что помогает больной.

Но за мужа вступиться – одно, за себя – совсем другое. Своими болезнями перед решительно настроенными энергетиками она, конечно, щеголять не станет – я это отчетливо поняла. Марина Михайловна из тех, кто будет из трудной ситуации искать достойный выход. Тогда он нашелся благодаря помощи сыновей – именно они погасили долг. Слава богу, он оказался небольшим. Но, как потом выяснилось, почему-то необходимо срочно заплатить еще какие-то 3 тысячи, иначе снова отключение. Из-за нескольких тысяч?! Для энергетиков это сущие копейки, микроскопическая сумма, а для Марины Михайловны – все, что у нее осталось на жизнь до пенсии.

Она рассеянно перебирает стопку платежек, разводит руками: «Я уже в них совсем запуталась. Кому и сколько я должна – со счета сбилась!» Общими усилиями приходим к выводу, что сумма долга за все жилищно-коммунальные услуги вместе с пенями приблизилась к 230 тысячам. Причем поставщики услуг за точку отсчета принимают в одних квитанциях 2011 год, в других – 2015-й.

Положение о трехлетнем сроке исковой давности при этих расчетах явно не учитывается: воспользоваться этой нормой закона можно будет лишь после того, как дело дойдет до суда. Именно тогда у ответчика появляется право направить судье ходатайство о применении срока исковой давности. Раньше – никак. Но все дело в том, что подобные дела рассматриваются в суде без приглашения сторон. И получается, что уведомление о начале судебного разбирательства – единственная возможность у ответчика узнать, что пора подавать ходатайство. Но такие уведомления направляются письмом, а все мы знаем, как работает наша почта.

Вот, к примеру, на днях Марина Михайловна получила почему-то распечатанный конверт с очередным угрожающим письмом от организации, которая занимается расчетами за ЖКУ. Письмо, судя по его содержанию, было написано в начале августа, а дошло до адресата вот только сейчас, в начале ноября.

«Устала я, вся жизнь на нервах», – в словах Марины Михайловны уже нет даже горечи. Действительно, устал человек.

Мир не без людей

Единственное, с чем удалось расквитаться Марине Михайловне, так это с долгами за газ. Она сама до сих пор не верит в свое счастье: начальник службы выслушала ее и… согласилась списать все пени. А насчет долгов договорились так: будет платить по возможности. И выплатила!

Остальные же кредиторы оказались не столько сговорчивыми и человечными: требуют, чтобы долги были погашены в течение полугода. За десять лет не смогла расплатиться, а тут, с доходом в 20 тысяч, возьмет да и закроет 230 тысяч! А знаете, что советуют в расчетных конторах, когда Марина Михайловна в очередной раз приходит к ним разбираться с долгами? Возьмите, говорят, у кого-нибудь в долг. Иногда она и вправду берет в долг – когда совсем уж край. Например, когда муж умер, а в кошельке на тот момент было всего 300 рублей. Когда дочке, у которой обнаружили серьезное заболевание, нужно было купить лекарство. Но всегда берет столько, сколько по силам отдать. И всегда отдает. Разве что сыновья не в счет. «Но не могут же они мне все отдать, что зарабатывают! – по-матерински рассуждает Марина Михайловна. – Им ведь чуть за двадцать. У них свои семьи. Да и не вот какие деньги они получают – сами с трудом перебиваются».

Это и есть замкнутый круг – нет, не излюбленное красивое выражение, которое мы все так любим употреблять в речи, характеризуя свои жизненные тупики, а самый настоящий бег по кругу без реального шанса вырваться из него. Нет в России действенной системы социальной защиты: разговоры о жилищных субсидиях, пособиях малоимущим, о банкротстве физических лиц и прочих мерах какой-то там помощи – это всего лишь потемкинские деревни, желание казаться, а не быть. И если, допустим, в Норвегии человеку просто не позволят опуститься ниже плинтуса, будут из всех сил тянуть его до среднестатистического уровня, то наш человек глубоко одинок в своей борьбе за выживание. И это в лучшем случае. В худшем – заприметив, что он тонет, его будут снова и снова окунать в воду, чтобы уж окончательно захлебнулся.

Если и рассчитывать тонущему на что-то, то точно не на систему, а на исключения из нее: среди обложившихся законами, постановлениями, приказами и другими циркулярами роботов иногда попадаются люди, способные мыслить и сопереживать.

Говорят, что преступнику труднее убить человека, если тот назовет свое имя: вроде как уж и знакомы… К чему это я? Да к тому, что, может быть, у тех, кто знает детали и подробности каждой такой долговой истории, от кого зависят судьбы людей, все же шевельнется в душе что-то человеческое? Может, прежде чем сочинить очередную отписку, они примерят ситуацию на себя?

Да, кстати. Марина Михайловна две недели назад направила письмо в адрес главы города с просьбой о помощи – любой, той, которая хотя бы позволит разорвать замкнутый круг. Ответа пока нет.

Елена СЕРОВА.