Служить запретили. Почему пациент превратился в источник наживы для врачей нового поколения?

В конце прошлого года дзержинцы были ошарашены известием о закрытии родильного дома №3, которым руководил хорошо известный не только в нашем городе гинеколог Грачя Мурадян. Здание совсем недавно было отремонтировано, неплохо оборудовано, в нем трудился профессиональный коллектив, который главврач подбирал долгие годы.

В результате весь Дзержинск, Володарский район и даже часть Богородска обслуживает только городской роддом №1 со всеми вытекающими из этого последствиями. Сколько еще учреждению работать в таком режиме? Вопрос сложный. Власть обещает, что перинатальный центр откроют 1 апреля, но специалисты уверены: принять пациентов он сможет не раньше середины осени. Кстати, многие специалисты из роддома №3 уже нашли или найдут в ближайшее время другую работу и для центра будут потеряны. Так зачем нужно было спешить?

Виноваты страховщики

«Почему третий роддом закрыт? Он стоит готовенький в хорошем виде, отремонтированный, чистый. А потому что денег нет. Руководство страховых фондов решило сэкономить, и решение принимало оно. Минздрав хотел помочь – надо отдать ему должное – сохранить роддом до открытия центра. Этого не произошло. Страховщики не дали. У нас сегодня в системе здравоохранения два хозяина. А вы знаете, у семи нянек дитя без глазу», – такое пояснение дал доктор Мурадян. Ведь в ситуации с роддомом, как в капле воды, отразились все ее основные болячки.

Где деньги ФОМС?

И картина вырисовывается, прямо скажем, безрадостная. Сейчас наиглавнейшая для больниц и поликлиник – хроническое недофинансирование, помноженное на циничную двуличность. Например, тот же роддом №3 получал 30-40% средств от минимально необходимого объема. Когда же недовольные больные обращались в органы здравоохранения с жалобой, им говорили: «Мы им все дали, у них все есть, они должны вам оказать помощь», а на недоуменные вопросы главврача отвечали: «Мы же в должности, мы же не можем ничего другого сказать».

Кстати, причина острой нехватки средств вовсе не скудность отечественного бюджета. Это скорее результат неумелой, а может, и нечистоплотной работы страховых фондов. Мало того, что они зачастую диктуют свою волю Министерству здравоохранения, так еще и непонятно куда девают деньги, собранные у населения.

«Вы знаете, что сегодня здравоохранение бесплатное для государства. Работу системы обеспечивают граждане своим 5-процентным налогом. И неизвестно, сколько этих средств до нас доходит. Деньги поступают в фонд Медстраха, – пояснил Грачя Иосифович. – Обороты Медстраха за прошлый год достигли 23 миллиардов рублей. Это гигантские средства. Повторю, ими управляет Медстрах – не Минздрав. И управляет весьма неважно. Четыре этажа экономистов сидят – они не смогли ничего просчитать. Роддома, другие больницы работали в прошлом году в долг. Сегодня детская областная больница задолжала фармакологическим фирмам 70 миллионов рублей».

Не спорь с начальством

Другая напасть нашей медицины – жесткий административный диктат. Сама система здравоохранения, судя по всему, медленно, но верно превращается в полуармейскую структуру, крайне заурегулированную, с беспрекословным подчинением, где чиновник всегда прав и всевластен, а практикующим медикам не остается ничего другого, как «брать под козырек».

Чиновник определяет все, в том числе количество пациентов, которое должен принять врач, и объем времени, которое должен им уделить. Например, в женской консультации этот лимит – 11 минут. «Что можно сделать за 11 минут?» – задает риторический вопрос гинеколог Мурадян. (Особенно зимой, когда половина отпущенного времени уходит на раздевание-одевание женщины. – Прим. ред.) «О каком качестве помощи можно говорить в этих условиях? У терапевта, у хирурга то же самое. Медиков упрекают в грубости, хамстве. А как же им работать при таком конвейере?»

Возражения с мест, мягко говоря, не приветствуются: нижестоящим медслужащим попросту запрещено критиковать вышестоящих. «Красота! Получается, что верхний всегда прав. Как в известной фразе: я – начальник, ты – дурак. Поэтому у нас ничего не спрашивали. Я врач с 45- летним стажем, с 37-летним опытом работы главврачом. Почему бы меня не спросить? Нет. Принимают решения, сидя в кабинетах, часто даже не выезжая в учреждения», – недоумевает доктор Мурадян.

Передача учреждений социальной сферы на баланс области только усугубила ситуацию – начальство стало еще дальше и неприступней. Кстати, по словам Мурадяна, многие районы и города области, предвидя эти трудности, настояли на том, чтобы, по крайней мере, часть больниц осталась под контролем местных властей. Но Дзержинск с радостью распростился со всей своей социалкой.

Без бумажки ты букашка

При этом количество чиновников, а следовательно, и бумажной отчетности, постоянно увеличивается. «Количество пунктов контроля Миздрава таково, что они превратились в целые системы при больницах. Они пишут бумаги наверх. Вы можете представить, когда я начинал работу главным врачом роддома №3, у меня была в помощницах главная акушерка. И все. Когда я уходил, у меня был целый секретариат, экономисты, компьютеры, принтеры. И мы не успевали готовить отчеты. А разве пациентов с тех пор стало больше? Численность населения ведь сократилась, – рассказывает о маразме системы Грачя Иосифович. – А Минздрав, который раньше занимал одно крыло в областном совете, сейчас занимает трехэтажный особняк с мраморной лестницей. Там полно народу. Среди них есть умные и хорошие люди. Но система-то, понимаете, продолжает работать по-своему. Как реагировать, когда у врача требуют оттуда: «Дай отчет» – и называют дату – вчерашнее число? А ведь чтобы его качественно подготовить, нужна минимум неделя...»

Мурадян уверен: взаимоотношения между врачом и больным должны регулироваться не столько сверху, сколько снизу – обществом. Руководящая роль министерства заключается в стратегическом планировании, и для нее «гигантские чиновные объемы» не нужны, справится небольшая, но активная команда. Но это идеал, пока слишком далекий. А пока мы имеем засилье бюрократии, вседозволенность страховщиков, бесконечные очереди, ошалелых от нагрузок и бумажной работы докторов, которым уже не до пациентов. «Вот такое у нас сегодня здравоохранение», – констатировал известный врач.

Если думаете, что медицинские проблемы касаются только небогатых горожан, у которых нет денег на обращение в частный центр, – ошибаетесь. Частная медицина, увы, не панацея в нашей стране. У нас обращение к платным врачам – всегда риск, причем немалый. Они в отличие от замурыженных проверками и отчетами госмедиков вообще ни перед кем не отчитываются и находятся, по выражению доктора Мурадяна, «в полном самоуправстве». Если ты не доволен полученной услугой – иди в суд. Хорошенькая перспектива для больного человека!

Услуга или служение?

Еще более жестко высказывается о положении дел в нашей медицине врач-онколог из Нижнего Новгорода Сергей Петров. Многочисленные наблюдения и размышления привели медика со стажем к неутешительному выводу: властным структурам квалифицированные врачи просто не нужны, они для них – живой укор. Если ранее горьковская онкологическая школа была одной из самых развитых в стране, у нас регулярно проводились всесоюзные семинары и симпозиумы, то теперь об этом можно только мечтать. А болезнь тем временем не дремлет. Если еще каких-то два десятилетия назад онкология выявлялась у 210-220 человек из 1000 жителей региона, то сейчас у 430-440. Это, по мнению доктора, гуманитарная катастрофа.

Прервана связь времен, между врачами старой советской школы и молодежью – дистанция огромного размера. «Я каждый день убеждаюсь, примеров море, что для врачей нового поколения каждый пациент с любой болезнью, любого пола и возраста – только источник наживы. И больше ничего», – уверен доктор.

Впрочем, на зарабатывание денег активно ориентируют и сферу образования.

«В нижегородском университете примерно такая же ситуация, как в учреждениях здравоохранения. Есть нормативы, считается количество студентов, количество квадратных метров, число лампочек, электричества, тепла и прочих расходов на одного обучающегося. Потом эта сумма урезается в несколько раз. Именно ее мы и получаем в качестве финансирования из федерального центра. Про все остальное говорится: а дальше вы уж сами зарабатывайте», – рассказал кандидат исторических наук, преподаватель ННГУ им. Лобачевского, координатор нижегородской ячейки «Суть времени» Федор Дорофеев.

По его мнению, все нынешние проблемы наших здравоохранения и образования обусловлены тем, что из категории социального служения они упорно переводятся в категорию услуг. Как следствие, из них постепенно выветривается дух гуманизма. Ведь если врач не служит больному (вспомните девиз врачевателей прошлых времен «Служа другим, расточаю себя» или выражение Чехова: «Профессия врача – это подвиг»), а всего лишь оказывает ему услугу (как парикмахер или слесарь какой-то), многие моральные ограничители перестают действовать, а на первое место выходит дух наживы.

Что делать?

…Восстановить роддом №3 невозможно (на заседании некоторые участники предлагали доктору Мурадяну начать сбор подписей против закрытия учреждения и даже скинуться всем миром на его содержание, прим. ред.). Часть оборудования вывезена, часть коллектива нашла работу в других местах. Но, по мнению гинеколога Мурадяна, надо постараться сохранить здание в системе здравоохранения, не дать ему «уйти на сторону». Что там могло бы появиться? Например, отделение для тяжелобольных, уходящих людей, остро нуждающихся во внимании и специальном уходе. «Это сегодня называется – паллиативная медицина. Это хорошее, тихое, спокойное место, где раньше рождались дети, станет последним гуманным приютом для людей уходящих, – рассуждает Грачя Иосифович. – Это идея, кстати, не совсем моя, она родилась у руководителей нашего города. Но надо, чтобы городу передали его же имущество».

А еще Грачя Мурадян предложил попробовать организовать в городе одну смешанную по владению клинику частного административного приема – в ней и цены были бы вполне приемлемые, и условия хорошие, и качество услуг контролировалось бы. Но такой эксперимент возможен лишь при условии возрождения горздравотдела.