Известный дзержинский акушер-гинеколог, отличник здравоохранения СССР Грачя Мурадян, четыре десятилетия возглавлявший роддом №3, по-прежнему активно участвует в общественной жизни города. Он не только критикует современную медицину, но и предлагает варианты решения тех или иных проблем сферы здравоохранения. Сегодня Грачя Иосифович – наш собеседник.

– Грачя Иосифович, думаю, не ошибусь, если скажу, что для дзержинских женщин сегодня главная медицинская проблема – недоступность амбулаторной гинекологической помощи. Многие жалуются, что попасть на прием в консультативно-диагностическое отделение нашего перинатального центра невероятно трудно.

– Так там полтора землекопа работают. Женские консультации разгромили, кадры разогнали по частным центрам, а женщины – мучаются.

– Вы последовательно критикуете сложившуюся ситуацию. Но говорят, что вы принимали участие в проектировании перинатального центра и той самой консультации при нем, которая заменила все остальные.

– Мы с моими коллегами (а в этой работе принимали участие многие достойные специалисты, болеющие за городское здравоохранение) спроектировали небольшую консультацию при перинатальном центре только для беременных высокого риска и детей до года, которые родились не совсем успешно, чтобы их наблюдали врачи, знающие все нюансы появления ребятишек на свет. Предполагалось, что там будут работать генетическая, микробиологическая, биохимическая лаборатории, обеспечивающие более высокий уровень обследования. А в результате наше министерство спихнуло туда всех женщин. Вместо двух обещанных приемов больных с повышенным риском проводится всего один, детей не принимают вообще. Женщин вытесняют в частные структуры.

А здания бывших консультаций проданы областными чиновниками. В них сейчас магазины, вырученные деньги ушли куда-то на сторону. А ведь эти здания создавались трудом дзержинцев.

Чиновников – больше, больниц – меньше

– Ничего удивительного. Обещанная оптимизация в действии.

– Знаете, раньше у нас был облздравотдел, состоящий из трех комнат: кабинета заведующего, который приезжал на работу на трамвае, бухгалтерии и отдела кадров. Потом он стал департаментом, в конечном итоге – министерством. Это что, просто название поменялось? Нет, это другой статус с соответствующим помещением, штатом, зарплатами и разными благами. А разве больных стало больше? Наоборот, численность населения, количество больниц в области сократились. Такая оптимизация.

И это речь идет о среднем звене. А представляете, что происходит на высшем уровне?

И вот что удивительно. Я лично знаю людей из областного министерства, которые заведуют родовспоможением, много лет работал с ними: умные, даже милые в личном общении. Диву даешься, как они умудряются принимать такие, мягко говоря, непонятные решения.

– Остается смириться?

– Ни в коем случае. Надо бороться. Через общественную организацию – дзержинский интеллектуально-деловой клуб – мы вызывали на ковер общественности руководителей из областного минздрава и из фонда ОМС. Я им в глаза говорил о недопустимости таких решений. Мы писали губернатору, пригрозили, что дойдем до президента. Нам отвечали: «Мы будем думать об этом».

– Долго думают...

– Все-таки считаю, что усилия общественности не прошли даром. По моей информации, одно из освободившихся зданий станции переливания крови, которая переехала в здание бывшего первого роддома, передали перинатальному центру под женскую консультацию. Будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки. Они знают, что я не успокоюсь.

Но и муниципалитет не должен устраняться от медицинских проблем. Я уже давно предлагаю городским властям создать в Дзержинске большую муниципально-частную женскую консультацию с хирургическим отделением, где можно было бы амбулаторно принимать даже тех пациентов, которые сейчас вынуждены лечиться в стационаре. Помощь со стороны города заключалась бы в выделении помещения и в оплате коммунальных услуг, фонд ОМС платил бы страховые деньги и еще чуть-чуть доплачивали бы жители. Совместными усилиями можно создать учреждение с очень хорошим оснащением, высоким уровнем медицинской помощи и вполне доступное по стоимости всем горожанкам.

Город открестился от медицины

– Но муниципалитет уже несколько лет не заведует здравоохранением...

– Получается, что больные в городе есть, а здравоохранения нет. Наши городские власти открестились от медицинской сферы и сидят сложа руки. Они ни при чем. Меня возмущает это «ни при чем».

В российской Конституции черным по белому написано, что ответственность за здоровье населения несут власти всех уровней, в том числе и местного. В Дзержинске нет муниципальных медучреждений? Так вы создайте! Кстати, не во всех регионах больницы и поликлиники в полном составе перешли под юрисдикцию областных властей, и наш город мог бы сохранить за собой какие-то полномочия.

– Недавно у главы города появился советник по здравоохранению. Может, наши чиновники осознали, что невозможно самоустраниться от медицинских проблем?

– Тут не советник нужен, этого мало. Что он может? У нас в свое время был горздравотдел во главе с Владимиром Константиновичем Карповым – умнейшим, грамотнейшим человеком, прекрасным организатором, который знал все: и людей, и проблемы, и специфику наших учреждений, и юридическую документацию. Вот таких людей и такой структуры нам сейчас очень не хватает.

Частная медицина – пока лоточная торговля

– Грачя Иосифович, а пойдут ли женщины в муниципально-частную консультацию? Все-таки она предполагается небесплатной. Кругом полно частных медцентров, многие уверены, что там лечат лучше.

– Пока это не так. Наша частная медицина сейчас повторяет путь, который уже прошла частная торговля. Помните, в 90-х на улицах появились лоточники, потом их сменили ларьки, а еще позже всех задавили супермаркеты. Сейчас городская частная медицина – это, по большому счету, лоточная торговля. Большинство наших медцентров – это несколько комнат, где стоят стол и кушетка, нет ни хирургии, ни микрохирургии, ни лаборатории. Сидит доктор и варится в собственном соку, ни перед кем не отчитывается. Между тем для повышения квалификации врача очень важно, чтобы медучреждение предоставляло широкий спектр услуг, чтобы было взаимодействие с разными специалистами, постоянный обмен мнениями с коллегами. И в конце концов, должен быть большой поток пациентов. Одно дело, когда медик проводит какую-то процедуру раз в неделю, и совсем другое дело – пять раз ежедневно. У него руки по-другому работают. А муниципальная консультация – это солидное учреждение, там есть у кого поучиться, с кем посоветоваться. Кроме того, плата за услуги в ней была бы несоизмеримо меньше, чем в платных центрах.

– Насколько я понимаю, нашу частную медицину вообще никто не контролирует...

– Речь идет не только о контроле. У нас очень любят кого-то поконтролировать. Должно быть взаимодействие с властью в широком смысле этого слова: и подотчетность, и помощь. Это же медицинские структуры, которые нас лечат.

Сейчас идет период становления частной медицины, а она, по большому счету, предоставлена сама себе, что недопустимо. Частники сами страдают от этого, некоторые грешат бездумным назначением кучи анализов. Но люди же понимают, что из них просто выкачивают деньги. Это не может долго длиться.

Знаете, я считаю основной проблемой мировой медицины и особенно фармацевтической промышленности – ее коммерциализацию. Прибыль – это сейчас основная мысль в башке, которая постепенно вытесняет все остальные цели и задачи. В СССР, например, фармация и медицина существовали не для того, чтобы зарабатывать деньги. Сам принцип государственного устройства не предполагал, что медицина может использоваться для получения денег. Но пришло другое время, и мы должны к нему приспосабливаться.

«Считаю слова Скворцовой подлыми»

– Вы хвалите руководство нашего перинатального центра, но многие женщины жалуются, что им не хватает там элементарного внимания.

– Это проблема, которая сегодня характерна для всех медицинских учреждений. А перинатальный центр, роддом – особые медучреждения. Туда приходят не по болезни, а по нужде. Акушер-гинеколог не лечить должен, а страховать, помогать. А после родов женщине нужен прежде всего уход. В этом плане главным звеном всегда были медсестры, санитарки. А санитарок-то скоро не останется.

– Куда же они делись?

– Дело в том, что от руководителей медучреждений постоянно требуют повышения зарплаты медикам, а денег не дают, тариф ОМС снова сократили. Недавно смотрел передачу, в которой выступала российский министр здравоохранения Вероника Скворцова. Ведущий спросил: «Почему у врачей зарплата маленькая?» Ее ответ сводился к тому, что зарплата, мол, от главврачей зависит. Считаю слова Скворцовой подлыми. Правила начисления зарплаты в медучреждениях жестко регламентированы, и от главврачей как раз мало что зависит. Вот они и крутятся как могут.

В отчетах, как известно, указывается средняя зарплата по учреждению. И получается, что самые низкооплачиваемые – а это санитарки – портят статистику. Поэтому главврачи, недолго думая, повсеместно начали переводить санитарок в уборщицы, которые не являются медперсоналом.

– Статистика сразу улучшилась.

– Да, статистика улучшилась. Но санитарка – это медицинская профессия, которой обучать надо. Она немножко мамочкой должна быть. Хорошая санитарка на вес золота. А уборщица – что? Пол помыла и ушла.

Некоторое время назад областной минздрав проверял перинатальные центры. Их у нас два – дзержинский и автозаводский. На следующий день главврача и заместителя по родовспоможению автозаводского центра уволили за то, что в трехэтажном детском отделении, включая реанимацию, по ночам дежурили одна сестра и одна санитарка, которые физически не могут везде успеть. Это опасно. Но санитарок дефицит.

– В нашем перинатальном центре, получается, дела получше?

– Санитарок и у нас, конечно, не хватает, но не так критически. Наш перинатальный центр признан одним из лучших в России. Коллектив подобран хороший, и главврач – молодец. Ее многие критикуют за строгость, но по-другому руководить таким учреждением невозможно.

Убрать посредников

– В общем, денег на медицину у государства, как всегда, нет.

– Деньги в медицину поступают через фонд ОМС. Он их собирает с нас. Часть средств фонд оставляет себе – на зарплаты и дворцы, остальное направляет больницам за выполненную работу согласно тарифу. Но не напрямую, а через промежуточное звено – страховые компании.

Теоретически они должны следить за качеством услуг, но на практике штрафуют медучреждения за любую мелочь, включая неразборчивый, с их точки зрения, почерк врача. Они на этом наживаются, штрафные деньги попросту изымаются из сферы здравоохранения. Наши кровные деньги уходят страховым компаниям! Надо этому положить конец. Раньше фонд сам контролировал качество медицинских услуг, и таких перекосов не было.

Я активно сотрудничаю с общественной организацией «За жизнь» и недавно с ее подачи направил президенту предложение – отстранить страховщиков-посредников от финансирования медицины, а освободившиеся деньги направить на зарплаты санитаркам.

– Грачя Иосифович, безрадостная какая-то картина вырисовывается...

– Не соглашусь с вами. Не все плохо в нашей медицине. Тот же российский Минздрав организовал шикарную систему борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, сейчас нарастает работа с онкологическими болезнями. В России по-прежнему немало прекрасных врачей-энтузиастов, хороших медучреждений. Это диалектика: не бывает все хорошо и все плохо, всегда есть какое-то движение вперед. И чем активней общественность будет бороться за свои медицинские права, тем этого хорошего будет больше.

Наталья ПАНКРАТОВА.