Александр Федорович – представитель поколения, которое приняло на себя основную тяжесть войны и было выбито, как никакое другое. Он и сегодня в мелочах помнит все события, происходившие с ним почти восемь десятилетий назад. В свои 97 лет он сохраняет ясный ум, твердую память, бодрость духа, до сих пор активен и деятелен.

Дорога на восток

Александр Федорович родился в деревне Ахпаевке Воротынского района 22 октября 1923 года, а в 1938 году вслед за отцом, который устроился на завод «Рулон» (затем – химкомбинат «Оргстекло»), переехал в Дзержинск. К началу войны закончил два курса Горьковского транспортного техникума.

Повестку призывник получил в январе 1942 года. В Дзержинском военкомате, который только что переехал в здание, занимаемое им и поныне, неплохо образованному молодому человеку предложили выучиться на офицера. Александр согласился и в составе группы из 30 человек отправился в Томское артиллерийское училище.

Начало 1942 года – тяжелое время для СССР: потери на фронтах, отступление и, как следствие, массовая эвакуация всего и вся: людей, промпредприятий, техники, учебных заведений и так далее – с запада страны на восток. В таких условиях сама по себе поездка из Горьковской области далеко за Уральский хребет была нелегким путешествием.

«В Кирове нас посадили в теплушки (товарные вагоны, переоборудованные под перевозку людей в период с 1870-х до конца 1940-х годов. – Прим. ред.), мы ехали, ехали, а потом забастовали – не хотим. Как-то смогли залезть в битком набитый пассажирский поезд, сидели по два часа, потом уступали место другому», – вспоминает ветеран.

Когда же молодое пополнение прибыло на место назначения, выяснилось, что все группы уже укомплектованы, поэтому горьковчан отправили дальше на юг – в Барнаул, где разместилось минометное училище, эвакуированное из белорусского Лепеля.

После пяти месяцев обучения курсанту Вагину присваивается офицерское звание, причем он, как и другие отличники, сразу становится лейтенантом (минуя младшего лейтенанта) с зарплатой в 550 рублей – серьезные по тем временам деньги.

Просились на фронт

Молодежь стремилась на фронт, однако, несмотря на всю сложность обстановки, попасть туда новоиспеченным офицерам было не так-то просто. После училища выпускники были направлены в Москву, где шло формирование армейского резерва. В начале июля 1942 года лейтенант Вагин увидел в штабе объявление о том, что идет набор офицеров под Сталинград, и сразу, не раздумывая, записался. Вернулся – рассказал об этом другу, тот тоже побежал в штаб, но опоздал: набор к моменту его прихода уже закончился. «У меня всегда настроение было боевое, я считал, что меня не ранят и не убьют, я старался как можно лучше подготовиться, чтобы лучше воевать, – с улыбкой вспоминает свой юношеский максимализм Александр Федорович. – Я вам должен сказать: молодежь в основном воевать хотела. Конечно, были и те, кто прятался, симулировал, но их было немного. Чтобы сейчас не говорили, но мое поколение верило в идеалы социализма, дорожило достижениями страны предвоенных лет и готово было их защищать. Взять, к примеру, ликвидацию безграмотности. Она же на наших глазах происходила! До революции жители нашей деревни могли посещать только церковно-приходскую школу с двумя классами, причем девочки там практически не учились. Мои тетки были абсолютно неграмотные. А у нас появилась возможность получить не только нормальное школьное образование, но и высшее».

Но тогда вместо Сталинграда Александр Вагин оказался в родной Горьковской области, где в Кстове готовили солдат для дивизионов «катюш». Его назначили командиром взвода разведки, где обучали тонкостям разведывательного дела, которое молодой лейтенант и сам знал весьма поверхностно – в училище этому предмету отводилось совсем немного времени. Александр Федорович вспоминает: «Было трудно. Два месяца поработал и говорю командирам: «Отправляйте меня на фронт!»

И в ноябре 1942 года Александр Вагин в конце концов попал под Сталинград – в составе гвардейской минометной дивизии «катюш», получив в подчинение огневой взвод. На этом участке фронта как раз начиналось советское контрнаступление.  

Боевое крещение

Как признается наш собеседник, вчерашние резервисты только в боевой обстановке первый раз увидели всю мощь советского чудо-оружия и сами были ошеломлены.

Немецкие летчики и артиллеристы буквально охотились за «катюшами», после залпа нужно было срочно менять позицию. Но совсем избежать встреч с авиацией противника было невозможно. Как-то раз во время налета бомба упала рядом с огневым взводом лейтенанта Вагина. «Я в это время наводил «катюшу» – осколок задел пятку на правой ноге, но рана была неглубокой. И только на базе я заметил, что мне изрешетило всю шинель слева и левую штанину. Стой я чуть левее, то все могло бы закончиться плачевно», – объясняет Александр Федорович, как много на войне порой зависит от обычной случайности и элементарной удачи.

Немцы воевали с коврами

С продуктами под Сталинградом было трудно. «Продовольствие было очень посредственное, были дни, когда питались только сухарями и талой водой. Но одеты мы, в отличие от противника, были замечательно, очень тепло», – констатирует Александр Федорович. И это обстоятельство внесло свой вклад в победу под Сталинградом. «Зима была холодная. Из примерно двух месяцев, что мы находились под Сталинградом, примерно половину времени мы жили на улице круглыми сутками, а отдыхать-то надо. «Катюши» закрывались тендом, солдат устраивался под ним и два часа спал под охраной, потом его будили, чтобы не замерз, а на его место залезал следующий», – объясняет фронтовик. 

А вот немцы любили комфорт даже в полевых условиях и обеспечивали его с помощью вещей, забранных у советских граждан. «Когда мы заняли немецкие позиции, были поражены: стены обвешаны коврами, на нарах – пуховые и ватные матрасы, подушки. И полно вшей. Так что вместе с удобством мы получили еще и неприятности».

Три осколка остались в теле

Все-таки два месяца жизни на морозе не прошли бесследно – лейтенант Вагин простудился и уже после возвращения в Москву на две недели попал в больницу, отстав от своей части.

После выписки службу он продолжил в 149-м минометном полку, который в июне 1943 года был направлен на Калининский фронт, наступавший на Центральную немецкую группировку.

Во время одной из бомбежек Александр Вагин был тяжело ранен: в его теле оказалось сразу несколько осколков, причем два из них попали в легкие, где один застрял, а другой вылетел (три осколка до сих пор в теле фронтовика). Уже без сознания раненого лейтенанта подобрали санитары и принесли в прифронтовой госпиталь, располагавшийся в обычной деревенской избе, где он то приходил в сознание, то опять впадал в забытье. До сих пор Александр Федорович с благодарностью вспоминает хозяйку дома, которая ухаживала за ним как за сыном: «Если бы не она, я бы, скорее всего, не выжил. Она поила меня молоком, яичко давала». Потом был госпиталь в Калинине (ныне Тверь. – Прим. ред.), разместившийся в школе, и только после него лейтенант Вагин был направлен в стационарный госпиталь в Ижевск, где лечился шесть месяцев.

Нежданная встреча

Удивительные встречи происходили порой в военной круговерти. Одна из них и случилась в ижевском госпитале. «Пришли заводские артисты. Ко мне подходит симпатичная девушка и говорит: «Я вас где-то видела» и называет деревню Покров-Майдан в Воротынском районе, где я когда-то учился. Оказывается, в пятом классе мы с ней за одной партой сидели», – рассказывает фронтовик.

Девушка взяла шефство над раненым, им было что вспомнить и о чем поговорить. «Мы вместе ходили в кино, на открытие нового театра (культурная жизнь не замирала даже в разгар войны), но влюбляться я не стал, заметил, что у нее есть молодой человек, думаю, зачем я буду им мешать», – делится воспоминаниями Александр Федорович.

Землянки Белоруссии

С января 1944 года лейтенант Вагин воевал в составе Первого Белорусского фронта.

Белоруссия запомнилась ему бесконечными землянками, в которых жили женщины и дети. Многие деревни были сожжены, из уцелевших немцы жителей просто выгоняли.

Зимой, весной в основном шли разведывательные бои и подготовка к летнему наступлению. В частности в белорусских болотах делались бревенчатые настилы (гать), по которым должна была пройти техника. «Как-то раз прохожу мимо, смотрю, работают солдаты-штрафники, пилят деревья, а рядом сидит девчонка с винтовкой и лейтенантскими погонами. Спрашиваю: «Ты чего тут?» а она в ответ: «Наблюдаю за ними». Оказывается, она была командиром этого штрафного взвода», – рассказывает Александр Федорович об удивившем его зрелище.

Красноармейцы, воспользовавшись длительным затишьем, как могли налаживали свой быт. В подразделении появилась меленка и пеклись блины, когда забивалась раненая живность, делались котлеты...

Последнее наступление

В июне началось новое крупное наступление – операция по освобождению Белоруссии «Багратион». А в конце июля в районе станции Осиповичи к тому моменту уже старшего лейтенанта Вагина тяжело ранило в голову. После долгого лечения он был комиссован. Вернувшись в Дзержинск, согласился поработать военруком в мужской школе, потом поступил в Горьковский пединститут, на исторический факультет. Сорок лет своей послевоенной жизни Александр Федорович посвятил преподавательской работе.

В свои 97 лет Александр Федорович сохранил неподдельный интерес к жизни, в том числе общественной и политической. Он по сию пору активный член местной ячейки КПРФ.

Киноправда и киноложь

Чем меньше остается с нами фронтовиков, тем сложнее молодым людям понять, где правда, а где вымысел о войне. Близкими к реальности Александр Федорович считает многие советские военные фильмы, которые неплохо передают атмосферу тех лет, дух времени. Все-таки, когда они снимались, жило много непосредственных свидетелей тех событий, и это накладывало на режиссеров особую ответственность. Да и многие режиссеры, актеры сами были ветеранами. Александру Федоровичу, например, очень нравится фильм «Горячий снег» о Сталинградской битве, как и одноименное произведение Юрия Бондарева, по которому он был снят.

Конечно, некоторые стороны фронтовой жизни в фильмах приукрашены, в них много романтики, в центре сюжета нередко романы молодых лейтенантов с девушками-военнослужащими. В реальности романтики на фронте было немного. «Такое случалось, но, как правило, у старших офицеров, при которых служили связистки, телефонистки, секретари. Что касается обычных лейтенантов, это были редчайшие случаи», – объясняет Александр Федорович.

А вот современные фильмы о Великой Отечественной войне Александру Федоровичу не нравятся. Неприятный осадок, в частности, оставило нашумевшее «творение» Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2», в котором люди с палками в руках освобождают крепости, а смертельно раненный танкист просит медсестру показать свою грудь. «Чистейшая халтура, – уверен фронтовик. – Я-то уж знаю, что в такие моменты точно не до женщин».

Есть ли секрет?

Что помогает фронтовику, который был дважды тяжело ранен, до сих пор вести активный образ жизни. «Когда мне было восемь месяцев, простудилась и умерла мама. С тех пор я шевелюсь, рано стал самостоятельный», – то ли в шутку, то ли всерьез отвечает Александр Федорович и добавляет, что никогда ничем не злоупотреблял: ни пищей, ни спиртными напитками – и после войны не занимал руководящих должностей.

Наталья ПАНКРАТОВА.