«Мое призвание – быть воином»

Одно время этого крепкого, накаченного парня с внимательным, по-рентгеновски пронизывающим взглядом нередко можно было увидеть рядом с руководителя компании «Тосол-Синтез» Валерием Артамоновым. Он практически был его тенью, готовой в любой момент стать неприступной стеной, – так вчерашний собровец Дмитрий ВОРОНИН понимал предназначение личного телохранителя, каковым он тогда являлся. Сейчас Дмитрий Вячеславович – главный инспектор по организации личной безопасности руководства компании «Тосол-Синтез», и рассказать сегодня, накануне Дня защитника Отечества, именно о нем как раз будет в тему.

Многое приходилось делать на грани человеческих возможностей

«Есть такая знаменитая «Книга пяти колец», написанная японцем Миямото Мусаси еще в шестнадцатом веке, – говорит Дмитрий Воронин. – В ней скрыто много интересных мудрых философских вещей и в том числе определены четыре главных предназначения мужчины: быть крестьянином, торговцем, человеком искусства или воином. В принципе, все они равнозначны по своей значимости, но каждому из них присущи свои нюансы и каждое требует от человека определенных качеств, состояния души и психики. Так вот мое предназначение – быть воином, те есть быть готовым пожертвовать собой ради спасения жизни других».

…Еще подростком Дима бредил небом, мечтал летать на «сверхзвуке» и всесторонне готовился к поступлению в высшее авиационное военное училище: хорошо, с интересом учился, окончил школу с медалью, активно занимался спортом… Однако путь к реализации мечты парню преградила медкомиссия.

По приглашению своего тренера по карате Николая Сергеевича Туранова, который тогда возглавлял в Дзержинске отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, Дмитрий пошел работать в милицию, в вышеназванное отделение. Это были как раз «лихие девяностые», наркомания начинала расцветать у нас ярким цветом и косить молодежь. Дмитрий Воронин с коллегами по отделению (в том числе и с Дмитрием Кирилловым – нынешним заместителем генерального директора компании «Тосол-Синтез» по безопасности) как могли противостояли этому злу. Немало преступлений раскрыли они в те годы, во многих переделках побывали... Но впереди Воронина ждали еще большие переделки: он в 1998 году перешел в элитное подразделение – региональный Специальный отряд быстрого реагирования (СОБР).

Хотя слово «перешел» тут не совсем уместно. Для того чтобы попасть тогда в СОБР, мало было одного личного желания, тут нужна была отменная физическая и психологическая подготовка, соответствие которых службе в СОБР определялось на так называемой «приемке». Что это такое?

«Это НЕЧТО! – Вспоминает Дмитрий. – Сначала бежишь километр, потом сразу запрыгиваешь на турник и подтягиваешься шестнадцать раз, потом без передышки шестьдесят раз отжимаешься. Далее следуют из положения «сидя» шестьдесят выпрыгиваний с колена на колено, шестьдесят – на пресс, а под занавес надо еще тридцать пять раз сделать «лягушку». Поверьте, после всего этого у тебя в глазах темно, руки не поднимаются – настолько ты устал, а через две минуты тебе предстоит провести четыре боя подряд с четырьмя разными противниками. Мне, даже с моим черным поясом по карате, сделать это было непросто. Но выстоял, даже не упал ни разу. Хотя в принципе, там было важно даже не то – упал ты или не упал, а то – нашел ли в себе силы подняться после падения. Как я потом узнал, в СОБРе вообще вся подготовка бойцов базируется на преодолении своих страхов, слабостей. Там многое приходилось делать на грани человеческих возможностей, что обеспечивал нам наш командир Сергей Порфирьевич Панов, или просто Батя, как мы его звали. Эксперименты он над нашей психикой ставил те еще. И спасибо ему за это, ведь потом не единожды в полную меру срабатывало суворовское: «Тяжело в учении – легко в бою».

Война – это микроскоп

О том, как в бою, Дмитрий знает не понаслышке, он несколько раз бывал в боевых командировках на Кавказе, принимал там участие в зачистке населенных пунктов от боевиков, терял товарищей, сам не раз глядел в глаза смерти…

Первая командировка была осенью 1999 года в Дагестан, куда месяцем раньше зашел Басаев со своими бандитами, с чего, собственно, и началась вторая чеченская кампания. По словам Дмитрия, их отряд тогда принимал участие «всего в пяти-шести боевых операциях», большую же часть времени тренировались: лазили по горам, стреляли – в общем, учились вести контрпартизанскую войну в реальных условиях. Эти навыки ребятам в дальнейшем очень пригодились. Но разве на войне все предусмотришь и предугадаешь?

«Боевики были хорошо наслышаны о подготовке нашего СОБРа, и в непосредственный боевой контакт с нами вступать не стремились. Даже обстреливать по ночам командные пункты, которые мы охраняли, остерегались, – рассказывает Дмитрий. – Они против нас вели войну другими методами, и это иногда срабатывало. Так, во время моей третьей командировки в Чечню мы сразу потеряли трех товарищей. Это вообще была самая сложная командировка, а тут еще такое горе…»

…Тот день, когда случилась эта беда, Дмитрий может назвать вторым днем своего рождения. Это было 28 октября двухтысячного года. Группа наших ребят-собровцев, в которую входил и Дмитрий Воронин, везла на бэтээре из аэропорта «Северный» на базу генерала и нескольких полковников. Высшее военное руководство поместили внутри боевой машины, а ребята остались снаружи. Вместе с ребятами должен был находиться и Дмитрий, но по стечению обстоятельств ему пришлось занять место пулеметчика внутри «брони». Дело было ночью, видимость оставляла желать лучшего, и БТР напоролся на фугас. Машине – ничего, она осталась в целости и сохранности, а трое парней погибли. 

«Один – Ромка – был сильно ранен, но еще жив, – вспоминает Дмитрий. – Сняв с «брони» убитых на базе, мы развернулись и по темноте поехали обратно – в той стороне находился госпиталь. Надеялись, что довезем товарища и врачи спасут ему жизнь, но увы… Было тяжело, хотя до этого уже не раз приходилось видеть смерть, собственно нас психологически всегда к встрече с ней готовили, – это ведь тоже целая наука, освоить которую удается далеко не каждому, но без нее воину нельзя. Война вообще дает истинное понимание цены жизни и смерти, да и много чего другого. Помню, на одном блокпосту увидел изречение: «Война – это телескоп!». А я бы сказал по-другому: «Война – это микроскоп!», потому что там видно, кто и что из себя представляет. Здесь же мы все постоянно ходим в масках, играем какие-то роли, а там – постоянный стресс, и маски сами слетают. Там человек не может играть роль, он там может быть только тем, кем является на самом деле. Нередко случаются разочарования в людях, но я ни в коем случае никого не осуждал и не осуждаю: просто люди оказались не на своем пути, путь воина не для них».

Кошмары не мучили и не мучают

…Общеизвестно, что практически на любой войне человеку, принимающему в ней активное участие, приходится не только быть под прицелом вражеских автоматов, но и стрелять, нередко даже убивать людей самому… Приходилось делать это и Дмитрию Воронину.

«Хотите спросить: спал ли я по ночам и не мучили ли меня кошмары после того, как случалось убивать боевиков? – предвосхищает Дмитрий мой вопрос, который я никак не решалась задать. – Спал и сплю я спокойно. Кошмары не мучили и не мучают. Нас ведь готовили и к этому. На тренировках по боевой подготовке мне, в частности, не раз приходилось стрелять в живого человека. Да, я знал, что он в бронежилете, что вреда его здоровью не нанесу. Когда же понимаешь, что непосредственно в бою ты, стреляя в человека, наверняка его убьешь, заранее трудно предположить, хватит ли у тебя хладнокровия нажать на спусковой крючок, причем быстрее, чем это сделает он. Не скрою, у меня были такие сомнения. Однако, помню, когда мне первый раз с близкого расстояния пришлось стрелять в бандита, я лишь поймал себя на мысли, что делаю это, как меня и учили, не задумываясь. На войне, особенно в бою, вообще всегда надо помнить и четко следовать тому, чему тебя учили отцы-командиры. И главное: на войну должны попадать люди не только физически, но и морально готовые к ней, тогда и жертв будет меньше. Что же касается моральных терзаний… Знаете, чем отличается воин от убийцы? Воин готов не только забрать чужую жизнь, но и отдать свою, защищая других. А убийца – нет, он только чужие жизни забирает. Кстати, когда мы на Кавказе ходили на боевые задания, всегда на всякий случай оставляли одну гранату – для себя, про пленных собровцев я никогда не слышал».

Вторая командировка Дмитрия Воронина в Чечню была зимой – весной двухтысячного года, когда там, собственно, закончилась активная фаза боевых действий. Дмитрий был среди тех, кто одними из первых вошли в освобожденный от бандитов Грозный. Он увидел этот огромный, стоящий в руинах и заваленный осколками от снарядов город, где на тот момент не было ни одного мирного жителя, – все попрятались в тех же руинах, увидел обгоревшие, чуть ли не в щепки разнесенные стволы деревьев и пронзительно-зримо, как никогда раньше, ощутил, насколько ужасна война.

«Впечатление было удручающее, – вспоминает Дмитрий. – Есть выражение «мертвый город» – вот Грозный тогда был именно таким, и это давило на мозг, на сердце куда сильнее и больше, чем боевая обстановка с постоянными разрывами снарядов и свистом пуль. Но самое сильное и незабываемое впечатление я испытал, когда месяцем позже попал в Грозный и увидел, что из обуглившихся, практически превращенных снарядами в щепки деревьев пробились молодые побеги и дали первые листочки. Это было своего рода торжеством жизни над смертью, которое нам демонстрировала сама природа».

Личная безопасность руководства в надежных руках

…Вскоре майор СОБРа Дмитрий Воронин стал штатским человеком. А случилось это так. Вернувшись из очередной командировки на Кавказ, наши ребята-собровцы узнали, что Волговятский РУБОП, в девятом отделе которого они служили, расформирован. Их генерала нет, командиров нет. А пришедшие на эти места новые люди начали им, боевым, только вернувшимся из горячей точки офицерам, говорить, чтобы они готовились к переходу в… участковые. Это из элитного-то спецназа! Многие из коллег Дмитрия, и он в том числе, с таким отношением к себе мириться не посчитали нужным и ушли из органов.

Перед Дмитрием встала необходимость искать новое применение своим силам. Причем должно оно было быть таким, чтобы соответствовало его предназначению воина. И тут на помощь снова пришел Николай Сергеевич Туранов. Это был 2001 год, он тогда начинал в компании «Тосол-Синтез» создавать службу безопасности, подбирал себе в команду надежных профессиональных ребят, а Дмитрий как нельзя лучше отвечал всем этим требованиям.

«Пришел я в компанию «Тосол-Синтез» на должность заместителя директора охранного агентства, затем работал в службе безопасности, где получил предложение стать личным телохранителем руководителя компании Валерия Геннадьевича Артамонова, – рассказывает Дмитрий. – Времена тогда еще стояли в криминальном отношении непростые, вопросы в бизнесе не всегда решались цивилизованными, дипломатическими методами, а у нас конкурентов было более чем достаточно. К тому же Артамонов сам по себе очень мобильный человек, он постоянно куда-то ездил, с кем-то встречался. Ну и я вместе с ним. Не скрою, что при всех моих навыках и подготовке мне приходилось нелегко: я постоянно находился в нервном напряжении, всегда начеку – мало ли что у кого на уме и кто что может «выкинуть»: и бандитов, и элементарных психов всегда хватает. А на мне ведь, по сути, лежала ответственность не только за здоровье и жизнь непосредственно Валерия Геннадьевича, но и за спокойствие, уверенность в завтрашнем дне всех людей, которые работали в компании, за членов их семей. А это тысячи. Артамонов являлся гарантом того, что у людей будет работа, зарплата, а я должен был быть гарантом того, что с шефом ничего не случится, то есть должен как зеницу ока беречь его. Насколько ему импонировала моя постоянная близость?! Знаете, вот как раз это меня не волновало. Я должен был профессионально и грамотно делать свою работу, а она заключалась в том, чтобы шеф, с одной стороны, меня практически не замечал, но, с другой стороны, чтобы он всегда знал, что я рядом, и чувствовал свою полную безопасность».

Сейчас времена несколько изменились, и личные телохранители ушли в прошлое. Однако это вовсе не означает, что люди, от которых зависит благополучие и спокойствие многих других людей, остались совсем без охраны. Как бы не так! Просто охрана эта ведется более незаметными и филигранными методами – именно за организацию таковой в целом и отвечает сегодня в компании «Тосол-Синтез» Дмитрий Воронин. Раскрывать тонкости и секреты своей нынешней деятельности он не стал. Сказал лишь, что защита здоровья и жизни шефа находится под постоянным контролем и в надежных руках. И знаете, глядя на Дмитрия, слушая его, в этом можно не сомневаться. Мало того, что подготовка у ребят из службы безопасности «Тосол-Синтеза» и так на высоком уровне, они постоянно совершенствуются и в общей физической подготовке, и в ведении рукопашного боя, и в стрельбе… И в случае чего – смогут выстрелить, хотя при всем этом Дмитрию Воронину меньше всего хотелось бы в мирной жизни стрелять в человека из боевого оружия.

…А вообще, мечтает он сегодня о том, чтобы на нашей земле больше никогда не было войны и нынешним мальчишкам не приходилось убивать людей, даже спасая жизни других. «Знаете, – рассуждает Дмитрий, – когда наши ребята воевали и погибали в Афганистане, потом в Чечне, сегодня это происходит в Сирии, многие соотечественники раздраженно недоумевали и недоумевают: «Зачем нам это надо?!». Так вот поверьте, надо. Если бы нас не было и если не будет ТАМ, то они – эти бандиты – не завтра, так послезавтра будут ЗДЕСЬ, у нас, а этого ни в коем случае нельзя допустить!»

Алла ЕГОРОВА.