Однако его, как и многое советское в те годы (вместе с великой страной – СССР), в одночасье упразднили и тем самым – теперь-то это очевидней очевидного – отказались от лучших традиций отечественной журналистики с ее профессионализмом, этикой, гордостью пишущей братии за свою профессию и уважением в обществе к этой профессии вообще и к журналистам в частности.

Уже выросло и правит бал на страницах газет новое поколение журналистов, которое никогда не считало 5 мая профессиональным праздником. Не был он таковым и для меня: я пришла в профессию позже. Однако мне посчастливилось работать, общаться с людьми, прошедшими советскую школу журналистики, учиться у них. И если я, как журналист, в нынешнее время что-то еще значу и чего-то стою, то это во многом благодаря именно тем людям – сотрудникам газеты «Дзержинец» первой половины девяностых. О некоторых из них – тех, кто знакомил тогда горожан с жизнью Дзержинска с его проблемами и радостями, достижениями и провалами, выдающимися людьми и простыми скромными тружениками, – я и хочу сегодня напомнить нашим читателям.

Никогда не сдавал своих сотрудников

Сегодня, 30 января, пятнадцать лет, как ушел из жизни Вячеслав Александрович Богачев, на протяжении долгих лет возглавлявший «Дзержинец». Помню, при нашем знакомстве он мне показался неким сибаритом, смотрящим на окружающих сверху вниз. К счастью, только показался! На самом же деле он был очень демократичным, дипломатичным, интеллигентным редактором и человеком. Зачастую даже излишне мягким. Он никогда не повышал голоса, не выходил из себя, хотя наверняка это давалось ему нелегко, ведь все его подчиненные при всех достоинствах были со своими непростыми характерами, гонором, амбициями. Многие считали себя чуть ли не гениями, что нередко свойственно творческим людям, и на пустом месте раздували огонь. Гасить этот огонь, конфликты, которые возникали между «гениями» (куда ж без них в творческом коллективе!), приходилось В.А. Богачеву.  

Именно ему первому (а иногда и единственному) приходилось брать на себя удар от инстанций и деятелей, на которых обрушивался с критикой «Дзержинец». А эта критика звучала тогда постоянно: время такое было. Вячеслав Александрович не сдавал своих сотрудников, а прикрывал, если считал, что правота на их стороне. Я сама неоднократно оказывалась в такой ситуации и о том, что кто-то из власть имущих писал Вячеславу Александровичу на меня гневную депешу, узнавала только спустя время. На вопрос: «Почему сразу не сказали?» – редактор отвечал: «А зачем выводить тебя из равновесия? Мало ли кому что не нравится. Если не обращаются в суд, значит, не за что. А обиды?! Нечего на зеркало пенять…»

Очень импонировало мне, тогда еще неопытной девчонке, и то, что Вячеслав Александрович если вносил какую-либо правку в материал или вычеркивал что-то из него, то ставил тебя – автора - об этом в известность и объяснял, почему так поступил. Без проблем позволял с собой спорить, отстаивать свою точку зрения. Он никогда не считал ниже своего редакторского достоинства лишний раз похвалить сотрудников за удачный материал, причем не только молодых, чтобы поддержать, но и матерых, опытных, ведь любому человеку доброе слово руководителя приятно.

По своей тематике мне нередко приходилось ездить с Вячеславом Александровичем в Нижний Новгород – в областное правительство, в Заксобрание, бывать на различных мероприятиях. Последним из таких мероприятий стал юбилей птицефабрики «Сеймовская» в конце января 2005 года. Помню, уже на неофициальной части этого мероприятия играл баянист, приглашенный из какого-то дальнего района области. Вячеслав Александрович долго ему аплодировал – а он хорошо разбирался в музыке, сам играл на музыкальных инструментах – и вдруг сказал: «Знаешь, у меня дома очень хороший баян, я хочу, чтобы он попал в достойные руки» – и пошел знакомиться и брать координаты у того баяниста, чтобы передать инструмент ему. Вряд ли успел. Через три дня Вячеслава Александровича не стало. А через три года после его кончины не стало и «Дзержинца» – газеты, с которой родился и вырос наш город.

Острое перо «Дзержинца»

Я пришла в журналистику, когда она еще котировалась в обществе, считалась престижной профессией. Попасть тогда в «Дзержинец» было сложно. Но я попала. В отдел общественно-политической жизни, под начало Ольги Иосифовны Цуккер.

Ольги Иосифовны не стало 15 апреля 2018 года. Ушла она тихо, для широкой общественности как-то незаметно, так как последние годы уже не работала. А ведь в свое время была в нашем городе очень известной личностью, самым острым пером «Дзержинца». От одного упоминания о ней многие местные представители власти и политические деятели того времени приходили в трепет, а многие – в восторг. Ольга Иосифовна, работая в «Дзержинце», чутко держала руку на пульсе всех общественно-политических событий, происходящих не только в нашем городе, но и в области, в стране, и оперативно, профессионально освещала их. Да, порой она отличалась резкостью публикаций и даже непримиримостью, что нередко вызывало гнев власти предержащей. Прямой, иногда излишне, Ольга Иосифовна была и в жизни. Лицемерие, подковерные игры – это абсолютно не про нее. Что думала, то и говорила, невзирая на лица, пусть даже во вред себе. Во всяком случае, я воспринимала тогда Ольгу Иосифовну именно так, и она была для меня тогда своего рода путеводной звездой в журналистике, на которую во многом хотелось равняться.

Ольга Иосифовна хорошо разбиралась во всех политических перипетиях тех лет и учила меня этому, вводила в местный общественно-политический бомонд. При этом мы стояли с ней на разных политических позициях: она приветствовала демократические преобразования девяностых, я их не принимала, что нередко между нами рождало конфликты. Да, я не всегда могла написать то, что мне хотелось, и так, как мне хотелось. Но меня никогда и не заставляли писать что-то против своей воли. Ну не любила я Ельцина – меня и не вынуждали его славить. Для молодого, только еще встающего на крыло журналиста это было очень значимо. Это была СВОБОДА!

Весьма требовательно относилась Ольга Иосифовна к достоверности фактов: по несколько раз заставляла перепроверять данные, которые у нее вызывали какое-то сомнение. А сделать это порой было весьма непросто. Чтобы уточнить любую мелочь, приходилось звонить тому, у кого информацию получил. Представьте, что это мэр. Не особо и дозвонишься, несмотря на наличие прямого рабочего телефона (сотовых тогда и в помине не было, как и электронной почты, и даже факсов). Поэтому Ольга Иосифовна всегда говорила: «Если что-то не расслышала, не поняла, не стесняйся сразу переспросить, уточнить у того же мэра. Потом перепроверить информацию куда сложнее будет».

Чего греха таить, не всегда удавалось да и не всегда хотелось следовать ее советам: молодости свойственна самоуверенность. И не дай Бог из-за этой самоуверенности материал выходил с ошибкой, пусть даже несущественной, – тогда Ольга Иосифовна серьезно гневалась.

Душа и совесть редакции

В такие моменты я спасалась у ее ближайшей подруги, заместителя ответственного секретаря Елены Владимировны Терновской. Да у нее, мне кажется, спасались все, кто в чем-то чувствовал себя обиженным или униженным, и она для всех находила слова поддержки – настолько была добрым, сердечным, отзывчивым человеком. Недаром именно она долгие годы возглавляла профком редакции.

Елена Владимировна была очень начитанным человеком, любила поэзию, знала наизусть много стихов. С ней можно было поговорить на самые сокровенные темы, точно зная, что дальше ее это никуда не пойдет. У Елены Владимировны можно было поучиться порядочности, такту, состраданию, терпению.

И тематика-то, которую она  вела в газете, требовала именно этих качеств – медицина и социалка. Публикации Е.В. Терновской были в основном добрыми, светлыми и нередко… лиричными. Она, рассказывая даже о проблемах, делала это очень интеллигентно, без надрыва, стараясь лишний раз не будоражить читателей, не распалять в них негативные эмоции. Она была человеком, настроенным на позитив, но вынужденным постоянно принимать на себя чужую боль. Вот сердце Елены Владимировны и не выдержало, когда ей было чуть за пятьдесят. До сих пор помню тот страшный день – пятницу 13 октября 2000 года. Он стал личной трагедией для многих сотрудников «Дзержинца» тех лет, ведь Елена Владимировна была душой, совестью нашего коллектива. И знаете, с ее уходом мы в определенной степени этого лишились.

Ее знали все директора

Но вернемся в первую половину девяностых. Кроме общественно-политического, еще одним главным отделом «Дзержинца» тех лет был социально-экономический. Так вот экономическую тематику в нем вела в основном Светлана Сизова (Ланская, Веткина – псевдонимы). Ей тогда не было еще и тридцати лет, но насколько серьезными, глубокими, зрелыми были ее аналитические материалы на экономические темы.

Свету знали и уважали практически все директора крупнейших местных промышленных предприятий, ведь она, по сути дела девчонка, разговаривала с ними на одном языке, досконально разбиралась во всех нюансах тогдашних промышленно-экономических процессов. Лично для меня это было дремучим лесом, и я восторгалась Светиными познаниями в такой сложной области.

Она вообще была очень глубоким человеком, порядочным и очень ранимым, мнительным. Остро реагировала на любую несправедливость.

Светы не стало в мае 1998 года. Она не дожила даже до 32 лет…

Снимал все и всех

Нет сегодня уже и Евгения Константиновича Голубева, фотографии которого долгие годы украшали страницы «Дзержинца». Вот уж действительно про кого можно было сказать, что он в городе знает всех и его знают все! Ведь чего только и кого только ему не приходилось снимать!  

Веселый, общительный, он располагал к себе людей. «Подкупал» и тем, что находил возможность презентовать людям их фотографию, даже если для этого требовалось провести лишнее время в фотолаборатории. Именно так, ведь в те годы труд фотокорреспондента разительно отличался от нынешних времен. Это действительно был ТРУД. Ведь требовалось не только побывать на месте событий или у человека, которого требовалось запечатлеть, но и оттуда вернуться в редакцию, чтобы проявить пленку и напечатать снимки. И сразу – на другое задание, а их в день насчитывалось немало. И так каждый день: фотокорреспондентам чаще, чем просто журналистам, приходилось работать и по выходным.

…Я вспомнила здесь только о тех своих старших коллегах, которых уже нет на этой земле. Спасибо судьбе за то, что они были в моей жизни, – такие неоднозначные, разные, но НАСТОЯЩИЕ журналисты и люди.

Алла ЕГОРОВА.