Эльвира Печенева: «Мне интересна жизнь во всех ее проявлениях»
Известная в свое время тележурналистка Дзержинска Эльвира Печенева – о том, как последние десять лет складывалась ее жизнь вне экрана.
Когда-то эту женщину знали практически все в Дзержинске. Во всяком случае, в лицо, ведь она в прямом смысле не сходила с экрана местного телевидения. А потом, в начале 2007 года, она неожиданно исчезла. Куда, по чьей воле, и как последние десять лет складывалась ее жизнь? Сегодня об этом и многом другом мы с ней «за рюмкой чая» и беседуем, тем более для разговора есть и приятный повод: на днях Эльвире ПЕЧЕНЕВОЙ исполнилось... Впрочем, неважно, сколько, ведь узнаете – все равно не поверите, потому что годы делают ее только женственнее, элегантнее и придают все больше шарма.
– Эльвира, в свое время вы были лицом Дзержинского телевидения, а как вас занесло в журналистику вообще и на телевидение в частности?
– А куда меня еще могло занести, если я окончила факультет журналистики МГУ?! А вот почему мой выбор пал именно на него – другой вопрос. Это, скорее, случайность, чем закономерность, потому что родители у меня технари.
Когда я училась в школе, мне посчастливилось отдыхать во Всероссийском лагере «Орленок», где познакомилась с девочкой из Брянска Леной Захарченковой, которая бредила журналистикой. Она-то меня ей и «заразила». Вернувшись из лагеря, я написала про «Орленок» свою первую заметку в единственную тогда городскую газету «Дзержинец».
По окончании школы поехала поступать в МГУ на факультет журналистики. Получив тройку за первый экзамен – сочинение, уехала домой и поступила с ходу в тогда еще Горьковский иняз, уровень подготовки в котором ну очень достойный, однако, проучившись там год, я снова предприняла попытку поступления в МГУ и на этот раз стала его студенткой. Успешно отучилась пять лет, о которых у меня остались самые светлые воспоминания, получила распределение в Загорск. Правда, проработала там только девять месяцев…
– Но разве распределение тогда не предполагало трехгодичную отработку?
– Так получилось, что я вышла замуж. Муж работал и жил в Дзержинске, и я вернулась сюда.
– И сразу попали на телевидение?
– Телевидения тогда здесь еще в помине не было. До того, как попасть туда, я успела дважды побывать в декрете и поработать на заводе «Химмаш» в многотиражке «Химмашевец».
В принципе в «Химмашевце» работать было небезынтересно, но, согласитесь, у выпускницы МГУ амбиции не могли ограничиваться заводской газетой. Даже редакторство там, которое мне в перспективе обещали, меня не прельщало. Мне уже было там скучновато, хотелось расти. Ведь одно дело – брать интервью у начальника цеха или даже директора отдельно взятого конкретного предприятия и совсем другое – иметь доступ во все коридоры и кабинеты городской власти.
Поэтому, как только услышала, что в Дзержинске появилось телевидение (это был 1991 год), пошла к руководителю службы новостей Сергею Холеневу и прямым текстом сказала, что хотела бы там работать. Холенев, помню, отнесся ко мне очень благосклонно. Думаю, не потому, что я представляла какую-то особую ценность, просто у него на тот момент практически никого больше не было, а тут вдруг появился человек, который хотя бы вопросы задавать умеет.
– И скоро из человека, просто умеющего задавать вопросы, вы превратились в руководителя информационной службы…
– Что вы!.. Это произошло совсем нескоро. Я долгое время работала обыкновенным журналистом, причем, когда начинала, были и слезы, и минуты отчаяния, и бессонные ночи. Этому были как объективные, так и субъективные причины.
– Свой первый сюжет помните?
– Вышли с камерой и микрофоном на улицу Октябрьскую, недалеко от ОПЦ, где и базировалось телевидение первоначально, а там горячая ситуация, безумная очередь, конфликт на повышенных тонах. Сути не помню, но интрига для сюжета была.
– А почему «переквалифицировались» на культуру?.. Победила тяга к прекрасному?
– Тяга-то у меня самой тогда как раз была к другому. Я хотела специализироваться на производственной тематике. Тогда же заводов в Дзержинске еще много было, они работали, выпускали важную для страны продукцию, и мне очень хотелось рассказать о каждом из этих заводов. Однако специализироваться сначала пришлось, действительно, на культурных новостях: руководству, видимо, показалось, что мой тогдашний образ больше соответствовал именно этому направлению.
Кстати, данной тематикой я быстро прониклась. Тогда начальником отдела культуры Дзержинска был Вячеслав Александрович Постнов, мы с ним очень тесно сотрудничали и из первых рук узнавали обо всех культурных новостях: премьерах, выставках, концертах.
Кстати, мне даже не в тягость было то, что обычно все культурные мероприятия проходили либо в выходные, либо после основного рабочего дня, а вот операторы со мной работать не любили: все нормальные люди идут домой, а тут с Печеневой еще тащись куда-то.
– Но ведь и у вас была семья, дети…
– А я и не говорю, что было легко. Спасало то, что время вещания дзержинского телевидения ограничивалось тогда одним эфирным часом в неделю. Писали же эфиры обычно ночью, то есть время для семьи, детей все-таки было. А когда мы перешли на ежедневное вещание, я уже и в тележурналистике поднаторела, да и дети подросли.
…А вообще, интересное тогда было время для журналистики, креативное: разгул свободы, идей, творческого поиска. А сколько в нас энергии, куража было, стремления работать, помогать людям. Именно помогать, ведь тогда власть к СМИ еще прислушивалась. Чиновники были открыты для общения, не зажаты. Журналисты заранее вопросы им не высылали, а задавали экспромтом, и они экспромтом же отвечали на них. Кстати, журналисты не боялись задавать представителям власти острые вопросы…
– За что многие и поплатились. Сами-то «погорели» не на этом? Помню, когда вы резко исчезли с телевидения, много разных слухов ходило: называли и конфликт с коллективом, и конфликт с мэром…
– Может, не стоит ворошить прошлое?.. Хотя мне нечего скрывать, просто вспоминать об этом не хочется.
Конфликта с коллективом точно не было. На ТК «Дзержинск» я была главным редактором – заместителем директора и была руководителем достаточно требовательным и жестким. Меня даже, знаю, называли за глаза мегерой. Наверно, я в чем-то была не права, – это я сейчас понимаю, спустя много лет. А тогда, по большому счету, мне было наплевать, что обо мне думают и говорят, во главе угла для меня была работа: чтоб она была выполнена хорошо. К тому же я ведь с других требовала нисколько не больше, чем с себя. Я сама выкладывалась на сто процентов. Люди видели это. Если и не любили меня, то уважали, поэтому, если кто-то объяснял мое исчезновение с телевидения конфликтом с коллективом, то, мягко говоря, лукавил.
А то, что произошло, было для меня ударом среди ясного неба, потому что причину отстранения от эфира, по сути, отстранения от работы, Игорь Пронин, бессменный директор ТК «Дзержинск», мне толком не объяснил. В свое время именно Игорь Вячеславович пригласил меня в новую телекомпанию, наши суждения и взгляды совпадали, мы были единомышленниками, в его команде мне работалось легко и комфортно, не скрою. И когда мне предложили просто ничего не делать, решение уйти я приняла сама – на тот момент иного варианта я для себя не видела, иначе бы просто перестала себя уважать.
– То есть вы хотите сказать, что так и не знаете истинную подоплеку всего случившегося?
– Повторюсь, это дела давно минувших дней. Времени после ухода с телекомпании мне представилось достаточно, чтобы проанализировать ситуацию. Всему причиной, на мой взгляд, была моя горячность в делах журналистских. В конце 2006 года у меня был достаточно напряженный прямой эфир с тогдашним мэром Дзержинска Виктором Портновым. Эфир был тяжелым не только для Виктора Валентиновича, поскольку ему пришлось отвечать на мои неудобные вопросы, но и для меня. Эту тяжесть я ощущала физически, думаю, как и зрители. Я тогда не придала этому никакого значения, но уже в новогодние каникулы руководитель телекомпании Игорь Пронин мне сообщил, что отстраняет меня от дел. По-моему, вывод напрашивается однозначный.
– Эльвира, вы ведь тогда остались не просто без работы, но и без присущей тележурналисту известности, «вхожести» в кабинеты власти. Думаю, что это было очень болезненно.
– Алла, я осталась не просто без работы, на тот момент – без любимой работы, благодаря которой я могла помогать людям. К нам же тогда дзержинцы постоянно звонили с просьбами разобраться в той или иной ситуации, вмешаться в тот или иной конфликт и найти правду. И мы делали это: искали правду, доносили ее до людей. Поэтому я чувствовала себя своего рода «скорой помощью», постоянно ощущала свою востребованность, необходимость. А оставшись без журналистики, я оказалась в тишине: никто не звонит, не просит о помощи, и мне стало казаться, что я никому не нужна… Для меня, человека деятельного, это, пожалуй, было самым болезненным.
Ну и, конечно, вы правы в том, что эфир балует, делая тебя узнаваемым, популярным. По молодости это много значит, и у тебя начинается если не звездная болезнь, то что-то около этого. Сейчас я называю это по-другому: это всего лишь человеческая гордыня, от которой избавиться мне суждено было, оставшись без любимой работы. Самооценка моя опустилась ниже плинтуса. Но я еще раз напомню, что это был мой выбор – уйти с телевидения, и расхлебывать я должна была все сама. И после этого я сама себе не раз доказывала, что многое, что умею, и моя самореализация на телекомпании «Дзержинск» не были случайностью.
– А не было ли ваше угнетенное состояние тогда спровоцировано тем, что вы остались один на один со своим горем, от вас отвернулись те, кого вы считали друзьями?
– Просто я человек очень мнительный, вот себя и накручивала. Осталась ли одна? Конечно, нет, просто мне тогда никого не хотелось видеть, мне хотелось побыть одной.
Спасло меня то, что небезызвестный Александр Чуркин затеял как раз проект по подготовке книжки про Дзержинск и меня пригласили в команду, работающую над этой книгой. Причем я тогда «выступала» не столько в качестве журналиста, а больше ездила по предприятиям, встречалась с их руководителями и договаривалась об их участии в этом проекте. И вот по тому, как люди меня встречали, как со мной разговаривали, я поняла, что, потеряв эфир, перестав быть на виду, я не перестала пользоваться у людей уважением. Поняла, что они меня помнят и очень по-доброму относятся. Может, этот проект им был вовсе неинтересен, но я пришла, предложила, и никто мне не отказал. Это на тот момент для меня очень дорогого стоило. Спасибо всем, кто меня поддержал. Сами того не ведая, люди мне вернули веру в себя, вернули к жизни.
– И как дальше складывалась ваша карьера?
– Весьма разнообразно. Была директором Нижегородского филиала издательского дома «Провинция», где занималась финансово-хозяйственной деятельностью, и мне пришлось осваивать бухгалтерские программы. Принимала участие в создании пресс-центра «Нижегородских новостей». Была пресс-секретарем в региональном министерстве экологии. Работала шеф-редактором на интернет-телевидении «Горький-ТВ»…
Но это все в прошлом. В каждой работе я находила что-то интересное, узнавала новое, вкладывала душу, но все это было не мое, поэтому по тем или иным причинам, но надолго я там не задерживалась.
Возможно, могла бы задержаться в местном пресс-центре «Территория Дзержинск», который мы с группой товарищей создали и почти раскрутили с нуля и сделали его известным в городе. Однако человек, который поддержал эту идею с самого начала и в первую очередь – финансово, вдруг потерял к ней интерес, а продать этот бизнес почему-то никому не захотел. Жаль: хорошее дело было.
Но больше всего я жалею студию детского телевидения «Поколение D» под моим началом, которую создали во Дворце детского творчества с подачи Сергея Майорова, тогда начальника управления образования, и которую прикрыли «в целях оптимизации расходов». Очень обидно. Причем не за себя, а за детей. У меня там подобрались очень талантливые ребята, некоторые из них успели выбрать своей профессией журналистику, другие – телевидение, третьи – кино, но часть смотивированных детей я не довела до ворот в профессию, и они остались немного растерянными на полпути. Хотя зерно, брошенное в их души, все равно прорастет. Я в это верю. Они не забудут этого урока. Но все равно жаль студию.
– Одно закрыли, другое закрыли. Так чем вы занимаетесь сейчас? Или ушли в домохозяйки?
– Я – домохозяйка?! Не смешите. Я человек абсолютно недомашний. Сейчас я работаю пресс-секретарем на ГосНИИ «Кристалл» и получаю от своей работы истинное удовольствие.
– Значит, повезло с руководителем.
– И с руководителем, и с коллективом. Наш директор Сергей Эдуардович Межерицкий очень энергичный, креативный человек, живо откликающийся на все новое. Он не давит, поддерживает любую инициативу, дает мне свободу в тех вопросах, которые я курирую, то есть доверяет. А когда человеку доверяют, не следят за каждым шагом, не навязывают слепо своей воли, ему и работать интересно, он горы готов свернуть. Это сейчас как раз про меня.
Кстати, на «Кристалл» я попала вроде бы случайно, через центр занятости, а ведь, наверно, это судьба. У меня ведь в этом НИИ (тогда он еще назывался ДНИХТИ) начинал свою трудовую деятельность папа, кандидат технических наук. Сначала он работал в конструкторском отделе, потом механиком первого цеха. После окончания КХТИ он получил туда распределение, проработал три года и ушел на «Капролактам». Мама тоже проработала всю жизнь в ДНИХТИ. Второй мамин муж тоже из этого института. Он кандидат технических наук, лауреат Государственной премии. Юра, мой муж, работает там же. Только меня не хватало для полноты трудовой династии, теперь этот пробел ликвидирован.
– А ваши дети не там ли?
– Дети все технари, но не там. Дочка, Полина, радиофак окончила и работает на предприятии «Кварц» в Нижнем Новгороде, где делают микросхемы для оборонки. Средний сын, Платон, работает сейчас в компании «Раймонд». А младшенький Тимофей еще учится в институте и мечтает стать программистом.
– Эльвира, раз уж мы так плавно перешли на семью, поговорим об этом поподробнее. Я знаю, что вы с Юрой вместе уже тридцать лет, вырастили детей, а на всех фотографиях до сих пор, как молодожены. В чем секрет вашего семейного счастья?
– Это называется – нам друг с другом повезло. Я человек горячий, легковозбудимый, а Юра очень спокойный и способный погасить любой конфликт. Я, бывало, по молодости пошумлю, а ответной реакции никакой, и, естественно, все сходило на нет. А сейчас даже не припомню, когда мы в последний раз конфликтовали, – поводов-то нет.
– У вас с Юрой была любовь с первого взгляда?
– Наверно, да. И при ближайшем знакомстве она только усиливалась, во всяком случае, с моей стороны. Юра при каждой новой встрече раскрывался для меня с новой стороны и не переставал удивлять своим умом, эрудицией, начитанностью, воспитанием, что делает до сих пор.
У нас в семье полное взаимопонимание. Нам очень хорошо вместе, у нас много общего, но при этом мы ничего друг другу не навязываем, у каждого есть еще и своя жизнь, свои друзья, увлечения… Я семейную жизнь по-другому не представляю.
– И много лично у вас друзей? Что вообще вы вкладываете в понятие дружбы и что больше всего цените в людях?
– Друзей, вернее подруг, достаточно. Дружба для меня – это когда люди не стараются урвать что-то для себя от этих взаимоотношений, не используют один другого в своих целях, а, наоборот, стремятся дать что-то другому, даже чем-то пожертвовать ради дружбы.
А ценю я в людях прежде всего порядочность, открытость, искренность. Это же видно, когда человек не держит камень за пазухой.
– Видно?! Значит, вам, наверно, никогда не приходилось разочаровываться в людях? Вернее, даже в себе – за то, что подпустили близко тех, кто способен на предательство, подлость, не разглядели заранее их внутренней сути, истинного лица?
– Приходилось. Помню таких два случая, когда я людям доверяла чуть ли не как себе, а они совершили подлость, переступили ту грань, которую нельзя переступать в отношениях с человеком, который тебе доверяет, то есть плюнули мне в душу. Хотя, знаете, они, скорее всего, это подлостью не считали и не считают, потому что это – их нутро, они по-другому просто не могут.
– То есть вы их простили?
– Я их вычеркнула из своей жизни. Этих людей для меня просто не существует.
– Я поняла, что для вас очень много значит работа, но не работой единой жив человек. Как проводите часы досуга, чем увлекаетесь?
– Часов досуга как таковых немного. Ведь от домашних дел никуда не денешься. Любишь не любишь ими заниматься, а приходится. И времени на них уходит немало, хотя у нас в семье существует распределение обязанностей, и много на себя берут мои мужчины.
Совсем скоро начнется садово-огородный сезон. Это тоже потребует много сил и времени. Надо будет еще «довести до ума» баню, строительством которой я занималась в прошлом году. Именно я, мой Юра в этом не участвовал. Зато я полностью избавлена от возни с рассадой.
А увлечения? Мне вообще нравится познавать все новое, пробовать себя в разных ипостасях. Например, несколько лет назад попала на семинар правополушарной живописи. До этого я практически не рисовала, даже в детстве. Теперь же это одно из моих увлечений, и рисую уже не только гуашью, но пробую и маслом. Рисую я не для себя, а все раздариваю. В министерстве экологии, например, до сих пор можно увидеть на стенах мои работы, и сейчас на «Кристалле» во многих кабинетах они есть. Это очень приятно.
Картинки у меня вроде незатейливые, но сделаны все с любовью, и люди это чувствуют.
– А как вам удается сохранять форму, которой двадцатилетние девчонки могут позавидовать, – изнуряете себя диетами?
– Только не это. Во-первых, у меня конституция такая, а во-вторых, я же веду очень подвижный, здоровый образ жизни. Мне, например, очень нравится заниматься фитнесом, и этому я могу уделять много времени. Недавно начала заниматься воздушной йогой: ощущения непередаваемые!
В прошлом году в отпуске в Коста-Рике, где отдыхала с подругой, мы освоили каньонинг – это спуск по водопаду с применением альпинистского снаряжения. Раньше мы только по канатной веревке над водопадами и лесами летали, что было круто, а каньонинг еще круче.
– Эльвира, вы считаете себя счастливым человеком?
– Конечно. Мне грех жаловаться на судьбу. Да, в жизни были разные периоды, но она мне всегда интересна во всех своих проявлениях.
Я знаю, что такое любимая работа, преданные друзья, верный, внимательный мужчина… Но главное мое счастье – дети. Они у меня хорошие, и я очень хочу, чтобы у них в жизни все было хорошо.
Алла ЕГОРОВА.